Ликвидатор

Они прошли к дому. Русский, пошарив под камнем, достал ключи и отпер дверь. Они вошли в большой, довольно бестолково обставленный дом с высокими потолками. В холле площадью метров пятьдесят висела аляповатая, шикарная люстра, стояли какие-то диваны… общего стиля не было, и не было заметно, что к этому приложил руку хоть какой-то дизайнер. Крутая лестница вела на второй этаж.

– Располагайтесь. Только не мусорите, – сказал русский.

– Ни хрена себе. Ты это на жалованье купил? – спросил Подольски.

Русский покачал головой.

– Это не мой дом. Мой – дальше, у самой лесополосы.

– Что? Так какого хрена?

– Соображай. Если кто-то придет – к какому дому он пойдет?

…

– Именно. А мы это увидим. И предпримем кое-какие меры. Не светитесь на улице, и все будет о’кей.

– А хозяин этого дома?

– Он в отпуске. На море, я узнавал. Я хорошо его знаю. Он против не будет. Это мой хороший друг…

В холодильнике почти ничего не было, в кухонном шкафчике они нашли какие-то консервы, но у них было достаточно собственной еды. Они поели, после чего отправились осматривать дом. Натали была весьма удивлена тем, что бассейна здесь не было вообще никакого. Зато внизу была бильярдная с хорошим столом и финская баня – русские называют ее русской баней, а во всем мире ее зовут финской. Весь дом был построен из кирпича, кладка в два ряда как минимум – оставалось только думать, во что обошелся такой дом. Американцы так не строили, и дело было даже не в том, что в Америке не бывает таких морозов, как в России. Просто американские дома строятся с тем расчетом, что у них есть срок службы, причем небольшой – лет через тридцать-сорок, учитывая прогресс техники и рост общего уровня благосостояния, дом лучше снести и поставить новый, современный. Русские же строили как европейцы, на века, и подсознательно принимая в расчет возможность держать оборону в доме. История России, как и история Европы, – это история войн, в то время как в США их не было почти двести лет.

После обеда – скорее это был ленч, вечерний прием пищи – русский куда-то ушел, сказал, что ненадолго и вернется максимум через час.

Американцы остались его ждать.

Русский, как и обещал, вернулся через час, таща на спине громадный, трехдневный рюкзак и еще в руках – две большие сумки; несмотря на то что они были явно очень тяжелые, нес он их без видимых усилий. Зайдя в холл, он увидел направленный на него пистолет…

– Ты охренела? – спокойно спросил он.

– Имей в виду, я был против этой хрени, – сказал сидевший в глубоком кресле Дэниэл.

– Заткнитесь вы оба, ясно? – Американка была настроена весьма решительно. – Положи сумки в угол. Делай!

Русский с облегчением свалил поклажу. Судя по тому, какой звук раздался, когда сумки коснулись пола, там был отнюдь не мирный груз.

– Что дальше?

– Убери пистолет, пока не поздно! – сказал Ефимофф.

– Заткнись! – Натали не сводила пистолета с русского. – Имей в виду, я тебе доверяю не больше, чем ему. Для меня ты сотрудничаешь с врагом.

– Ты все-таки полная идиотка…

– Заткнись, сказала. Что происходит, парень? И кто ты, на хрен, такой?

– Пошла на…

– Что?!

– Что слышала. Пошла на… – спокойно ответил русский.

– Ты гребаный псих или как?! Вообще-то пистолет у меня. И я хочу получить ответы на некоторые гребаные вопросы.

На самом деле Натали была напугана, и напугана сильно. На ее глазах погибла ее команда в самой страшной из перестрелок, в какие они попадали. Она понимала, что находится в самом сердце враждебной страны, причем страна эта настолько огромна, что просто выбраться из нее – большая проблема. Она понимала, что все пошло не так, и Америка, самая сильная страна в мире, не контролирует ситуацию. И она видела глаза этого русского. Он не боялся ее – совершенно. Она держала его под прицелом пистолета сорок пятого калибра – а ему было плевать на это. Ей не раз доводилось держать человека под прицелом – и это были самые разные люди. В их глазах она видела страх, ненависть, решимость, вызов, даже покорность судьбе. Но никогда она не видела того, что видела сейчас в глазах этого русского. Презрение вперемешку со скукой. Ей казалось, что она – десятилетняя девочка, которая с водяным пистолетом пытается защититься от страшной тени, источника ее ночных кошмаров.

– Положи пистолет, пока не стало хуже, – сказал Ефимофф.

– Хуже, чем сейчас, вряд ли будет, – сказал русский. – Я собираюсь заварить чай. Если хочешь стрелять – стреляй. Посмотрим, как вы выберетесь отсюда без проводника, как пройдете блокпосты. Нас ищут. Они уже пытались меня убить. И не раз. Попробуют еще. Вас они тоже убьют. Потому что вы можете много знать и потому – опасны. Хочешь рискнуть – рискни. Мне давно уже все равно…

И с этими словами русский повернулся и пошел в сторону кухни.

– Стой! Стоять! Стреляю!

Русский, даже не замедлив шага, скрылся на кухне.

– Твою же мать! – выругалась Натали. – Твою же мать, это просто п…ц какой-то!