Ликвидатор

От множества небольших воронок поднимается сизый дым, всюду лежат изувеченные тела. Остатки потрепанного отряда талибов поспешно отходят вверх по речушке. Значит, пронесло. Значит, в этот раз вернемся живыми.

– И то дело, – бормочет Костя, похлопывая ладонями по заложенным ушам.

Я прислоняюсь спиной к нагретому валуну, подтаскиваю к себе автомат, смахиваю с него светлую пыль и широко улыбаюсь яркому афганскому солнцу. Мы выжили, и это главное.

Вскоре подходит транспортный вертолет. Пилот мастерски сажает его прямо у берега. Мы благополучно возвращаемся на базу.

Глянув на часы, переворачиваюсь на живот и приступаю к наблюдению. Достаточно воспоминаний. Скоро очередная парочка охранников покинет домишко и отправится на обход участка.

Должен признать, что местная охрана работает четко. Ровно по истечении двадцати пяти минут двое тридцатилетних молодцов выходят из каменной избушки и удаляются по хорошо освещенной центральной улице поселка.

Пора!

Пригнувшись, бегу к сторожке. На ходу сбрасываю колпачок со шприц-тюбика. Ныряю под шлагбаум, рывком открываю дверь.

Третий охранник в форменных брюках и футболке сидит за столом перед тремя мониторами. Он поглядывает на черно-белые картинки и старательно вписывает буквы в клетки сканворда.

Скрипнувшая дверь заставляет его оторваться от журнала и повернуть голову в мою сторону.

Я должен сработать молниеносно. Внезапность в таких делах – неоспоримое преимущество. Чуть замешкался – и нарвешься на яростное сопротивление.

Я прыжком преодолеваю пространство, разделяющее нас, захватываю шею парня и всаживаю шприц ему в спину.

– Вот так. И не дергайся! – приказываю я мужику. – Лучше расслабься и получи удовольствие.

Упрямый охранник выкрикивает матерные слова и пытается вырваться из крепких объятий. Его правая рука шарит по столу, но до пульта с клавишами не дотягивается. Борьба длится недолго. Секунд через пятнадцать тело и голос слабеют, язык заплетается, голова падает на грудь.

Готов. Спит как младенец.

Я тащу его в дальний угол комнаты и укладываю на кушетку.

– Отдохни, дружище, тебе полезно, – говорю я и накрываю охранника форменной курткой черного цвета.

Забытье будет крепким, но недолгим. Часа через два он очухается и не вспомнит ровным счетом ничего. А сонливое состояние и желание прилечь не вызовет у его коллег никаких подозрений. С каждым бывает. Особенно в три часа ночи.

Время терять нельзя, дорога каждая секунда. Обход территории бодрствующей парой длится около пятнадцати минут – пятьсот метров в одну сторону, столько же в другую. Участок генерала третий по счету. Сейчас они подходят к концу улицы. Пока ребята не повернули обратно, я должен успеть добежать до участка и перелезть через забор.

Я легкой тенью перемещаюсь по узкому тротуару. Улочка хорошо освещена, повсюду висят камеры видеонаблюдения. Охранников не заметно. Они слишком далеко.

А вот и участок генерала. За добротным кирпичным забором виднеются ровные верхушки хвойных деревьев. С момента моего первого визита в поселок они заметно подросли. Черепичную крышу дома теперь не разглядеть.

Перемахнуть через забор труда не составляет. Я приземляюсь на мягкую газонную траву, осматриваюсь. На участке Семирядова никаких изменений. Между воротами и коттеджем выложена ровная площадка. В доме имеется гараж на три автомобиля, однако к генералу часто наведываются гости, которые оставляют свои машины прямо тут. Слева беседка, обвитая диким виноградом, барбекю и бассейн, справа – каскад цветочных клумб и фруктовый сад. По периметру в творческом беспорядке разбросаны сосны, голубые ели, туи. В общем, все так, как и положено скромному миллионеру.

К коттеджу удобнее подобраться со стороны сада. Плодовые деревья еще молодые, они не достигли максимальной высоты, но их кроны уже достаточно густы, чтобы укрыть меня от объективов камер. Таковых на участке хватает. Одна – я точно это помню – висит немного левее входной двери.

К сожалению, в коттедж можно попасть только через эту самую дверь. На уровне земли имеются горизонтальные окна цокольного этажа, но очень узкие, в них не пролезешь. Все остальные проемы забраны добротными коваными решетками. Балконов нет в принципе, а проникать в жилища через каминные трубы я не обучен.

Я выхожу на удобную позицию, с которой неплохо видна камера, висящая над входной дверью. Ее объектив направлен на верхние ступени крыльца и площадку перед входом.

Я снимаю с предохранителя пистолет, прицеливаюсь. Выстрел, второй. Разбитая камера повисает на проводах. Благодаря глушителю вместо грохота слышны лишь отрывистые щелчки и сухой лязг затвора.

Сейчас стреляные гильзы меня не волнуют. Мое оружие не отстреливалось на баллистической экспертизе, его данных нет ни в одной из компьютерных баз мира. Ничто не мешает мне избавиться от пистолета после завершения операции.