Ликвидатор

Американец доел гамбургер. Начал вытирать руки.

— Бред какой-то.

— Для тебя — да. Но здесь так живут.

— Так нельзя жить. Это просто пи…ц какой-то.

— Оглянись вокруг. Так живут. Так живет целая страна, и не только одна она. Открою тебе маленький секрет — так живет две трети человечества. Знаешь, не знаю, как у вас, но у нас в стране профессиональному убийце нельзя заказать того, кто выше тебя по положению. Криминальному, конечно, — но это важно. Если ты так сделаешь — убийца возьмет с тебя деньги, а потом отвезет тебя к заказчику.

— И что делать?

— Та распечатка, которую ты показывал, — подлинная?

— Да, черт возьми.

— Не психуй. Значит — самое время наведаться к Мирзаеву и выяснить кое-что. Теперь мы знаем достаточно, чтобы надавить на него.

— Надавить?

— Да, ты же говорил, что тебе не все равно.

Американец поежился.

— Мне это ни хрена не нравится. ФБР может потребовать его выдачи.

— Его не выдадут. Он тоже по жизни должен. Но не конкретным людям, а общине. Если он не будет играть по правилам — он погибнет. Правило только одно: есть свои — а есть — чужие. Где ты служил?

— Флот. Служба внутренних расследований, это военная полиция.

— Владеешь оружием? Бывал в горячих точках?

— Конечно, — с оскорбленным видом сказал американец. — У нас все владеют оружием. Что это за армия, которая…

— Неважно. Стрелял в людей?

— Да.

— Нет, не так. Не с пары сотен метров? Глаза в глаза.

Ефимофф скривился.

— Было дело.

— А подробнее?

— Ты что, социопат? Кайф от этого ловишь?

— Нет, хочу послушать эту историю. Понять, насколько она правдива…

Вспоминать это было нелегко.

— Это было в Штатах. Не в земле неприятностей, в Штатах. Один парень, вернувшийся… оттуда, короче, у него крыша поехала. Парень жил в домах для младших офицеров… он захватил в заложники всю семью и что-то орал. Потом он ударил жену ножом, и мне… пришлось стрелять. Я выстрелил… и он упал. Ясно?!

— Ясно, — сказал русский. — А если тот, в кого придется стрелять, не будет представлять опасности? Ты выстрелишь?

— Почему бы тебе что-нибудь не рассказать о себе, а? Давай, поделись. Может… ты не такой крутой…

— Крутой… нет, я не крутой. Но кое-что я тебе расскажу. Это было много лет назад. В месте, где родились те, кто вас взорвал. Нам приказали… убрать за собой. Это значит — берешь несколько килограммов взрывчатки и тела. Если все правильно сделать… следов просто не остается и ублюдок так и останется без вести пропавшим. Мы выполнили это задание — и поехали обратно. Дорога шла через село, и те, кто ехал впереди, — вот они были крутые. Но они заблудились. А когда толпа окружила машины… они не смогли открыть огонь. И наш… командир тоже не смог приказать нам открыть огонь.

Русский доел свой гамбургер.

— Нас вернули. Один офицер приказал выставить на прямую наводку гаубицы и сказал, что если нас не вернут, гаубицы снесут село с лица земли. Нас вернули. Кого живого, кого — уже нет. Тем парням, которые были в первой машине, первым делом отрезали яйца. Потом — выковыряли глаза. И все это делали женщины.

— Ладно,*censored*ня все это. Поехали…

Если ты хочешь любить меня — полюби мою тень.

Открой для нее свою дверь, впусти ее в дом.

Тонкая длинная черная тварь прилипла к моим ногам.

Она ненавидит свет, но без света ее нет.

(«Наутилус Помпилиус»).

Мирзаев был уязвим. Он был уязвим тем, что не мог жить, как бандиты, и жил, как обычные олигархи и лица, к ним приближенные. У него был дом в охраняемом коттеджном поселке, машина с водителем и один охранник. И все. Он полагал, что его защищает авторитет, но мне на его авторитет было плевать.

Пока есть время — скажу то, чего я недоговорил американцу. Есть только один способ расколоть и подчинить себе таких, как тот мент, который сдал этого благонамеренного придурка ни за понюх табаку. Надо дать им понять, что ты готов их убить. И убьешь их быстрее, чем те, кого они боятся. Вот тогда они твои с потрохами. Кстати, именно поэтому все эти крутыши (которые круты только бабу на хор ставить) — как только к ним обращаются ваххабиты, они им чуть ли не ноги целовать готовы. Они не радикальные исламисты, нет. Просто они понимают, что если они вступят в конфликт с государством, то государство будет их наказывать, вызывать повестками, надо будет искать адвоката, заносить следаку… мерзкий, долгий и нудный процесс. А вахи не наказывают — они карают. Голову отрежут без лишних базаров, и все. Поэтому вахов боятся, их постоянная готовность к беспределу пугает.

И меня — боятся…

Винтовку, которую я обычно применял, я вынужден был отдать американцу, для него она привычнее. Сам — вооружился обычным «АКМ» с глушителем, переделанным на автоматический огонь. На него поставил двухдиапазонный лазер — и этого хватит. Прицел на таком автомате особо и не нужен.