Ликвидатор

Американец посмотрел на часы — время. Поднял руку — как будто хотел скомандовать «на месте» — и заметил красную точку лазерного прицела на своем кулаке. Русский был здесь, русский прикрывал его — в том, что он будет стрелять, Ефимофф ничуть не сомневался. Особенно после вчерашней ночи…

На путях появился электропоезд — белый с красным, в России их зовут «электричка». С шипением начал тормозить…

Его контактер — как они и договорились — был в третьем вагоне с левой стороны. Ему оставалось только постучать по стеклу — и сержант Мэтт Звак заторопился к выходу. Электрички здесь стояли очень недолго…

Сержант Мэтт Звак оделся так, как одевается большинство русских и вообще — как большинство людей небогатых и неопределенного рода занятий во всем мире. Джинсы, тяжелые, походящие на армейские ботинки, легкая рубашка грубой ткани с большим количеством карманов. У русских было не принято носить толстовку-худи (прим. автора — толстовка-худи, то есть с капюшоном, стала почти неотъемлемой деталью экипировки всех, кто занимается чем-то незаконным на Западе. Дело в том, что в крупных городах на каждом шагу видеокамеры, Лондон, например, просматривается и записывается почти на сто процентов. И такой капюшон — учитывая то, что камеры смотрят в основном сверху — не дает идентифицировать человека), но ее успешно заменяла бейсболка с длинным козырьком и дешевые противосолнечные очки.

В руке у него, как и у многих русских, был полиэтиленовый пакет неизвестно с чем…

— Отойдем…

Они встали около построенного из кирпича небольшого здания, в котором были турникеты и лестница на платформу с площади — платформа была поднята над площадью футов на десять. На платформе толпился народ — и это было лучшей гарантией от неприятностей…

За исключением тех, что ждут со снайперской винтовкой, скорее всего — вон там, на эстакаде.

— Ты в розыске…

Это было не новостью — Ефимофф предполагал, что так оно и будет.

— В каком?

— Пока как без вести пропавший. Официально ты пропал в Варшаве, но ориентировки направлены в Минск, Киев, Санкт-Петербург, Москву, Тбилиси и Баку.

— Ясно…

— Что у тебя?

— Я вышел на контакт с русским.

Сержант покачал головой:

— Парень, да ты рехнулся…

— Вчера ночью мы взяли Мирзаева. И раскололи. Вот, все здесь…

Ефимофф достал из кармашка видеокарточку размером на тридцать два гигабайта и передал Зваку.

— Раскололи?

— Да, раскололи.

— Пи…ц. Я слышал, что ФБР договаривается с русскими о взятии его под стражу.

— Он бы скрылся, пока ФБР занималось бы своими ритуальными танцами. Здесь все по-взрослому.

— Что он сказал?

— Все на карточке, сэр. Он связан кое с кем в русских спецслужбах.

— С кем?

— Он не сказал. Он требует защиты.

— И где он?

— Я не знаю.

— То есть — как?

— Мы его оставили где-то… Это как боксы для хранения (прим. автора — в США есть что-то вроде аналога наших загородных гаражных комплексов — только это сдается в долгосрочную аренду и используется для хранения крупногабаритных и ненужных вещей), я не знаю точно, где это. Я говорил, что надо отдать его нам, но русский не согласился. Он собирается выйти на контакт со своими кураторами и передать Мирзаева им.

— То есть они заметают следы?

— Я так не думаю, сэр. Мне кажется, русский честный, он и впрямь хочет разобраться в этой ситуации и наказать тех, кто это сделал.

— То есть, убить?

— Черт возьми, а не тем ли самым мы занимаемся все эти четырнадцать гребаных лет? Не то же ли самое сделали наши «котики» в Абботабаде?

Сержант нервно оглянулся.

— Тихо. Не ори.

— Меня просто бесит, когда мы не можем назвать гребаные вещи своими именами.

— Это называется патриотизм, сынок. На вот, надень…

Сержант снял со своей руки и протянул Ефимоффу часы в корпусе из укрепленного сталью пластика.

— Суунто?

— Они самые. Здесь есть GPS-траккер. Когда ты будешь в этом гараже — нажми вот эту кнопку. Координаты передаешь нам, и мы все сделаем чисто. В конце концов — мы как никто другой заинтересованы в том, чтобы размотать это дело до ж…

Ефимофф принял часы. Надел вместо своих на руку…

— Семпер фи, парень. Удачи…

— Да, сэр. Семпер фи…

В Багдаде, Кабуле или даже в Вашингтоне — он бы не вышел на связь со своим контактом еще как минимум дня два. Потому что именно таков срок, в течение которого БПЛА находятся в воздухе… спасает только то, что целей много, машинного времени мало и дроны после пары дней слежки впустую перенаправляют на другие цели. Но это был не Багдад, не Кабул и не Вашингтон. Это была Москва…

Это Россия. Здесь только птицы летают…