Ликвидатор

Громилы бросились к коридор, ведущий от входной двери к сауне. Там по правой стороне был гардероб – совсем маленькая комнатка, полтора на два метра. На верхней полке, рядом с пылесосом, лежала моя спортивная сумка «Адидас» со спрятанной, если так можно сказать, дискетой покойника Крамского. Из-за нее я едва не расстался с жизнью уже в четвёртый раз за трое суток. Такого не было даже во время «южного фестиваля с моджахедами». Там в среднем приходилась одна возможность на день. Растём!

– Нашли! Вот контейнер! – В комнате снова появились Соловей с Альбертом.

Инквизитор протянул «главному» мой серебряный портсигар и впервые за время нашего знакомства обратился к нему по имени:

– Ян Францевич, точно она?

– Безусловно. Спасибо, Альберт, за работу. Скажешь командиру – пусть разрешит тебе отпуск.

– Да я пока не собираюсь… – пожал плечами рыжий.

– Тогда скажешь, чтобы не разрешил! – Ян Францевич заметно повеселел и, перестав наконец любоваться дискетой в серебристом гладком контейнере, подошёл ко мне и с уважением взглянул в мои глаза, всё ещё красные и мутные.

– Знаете, Валерий Николаевич, а я изменил о вас мнение. Вы не идиот – вы хорошо вымуштрованный, хотя и непонятно кому преданный, сторожевой пес. Ума не приложу, ради чего такие жертвы? Не проще было сразу отдать её нам? – «Главный» взвесил в руке металлическую коробочку. – А ведь могли не выдержать, умереть от разрыва сердца. Вер но, Альберт?

Инквизитор расплылся в ухмылке и кивнул:

– Живучий, гад…

– Но вы предпочли унести с собой в могилу информацию, совершенно случайно – я подчеркиваю, – случайно оказавшуюся в вашем распоряжении. Хотя оставался шанс, примерно пятьдесят на пятьдесят, что мы перевернем весь дом и найдём-таки контейнер с дискетой.

– Издеваешься… падла… – прошипел я, облизывая распухшие и посиневшие губы.

– Нисколько, товарищ майор Бобров, я над вами не издеваюсь, – тоном профессора продекламировал Ян Францевич, вытряхивая из трубки прогоревший табак в стоящую на журнальном столике пепельницу. – Сколько молено, вы сопротивлялись. Потом мозг, почувствовав опасность прекратить свое существование, перестал слушаться хозяина и решил спасти себя сам. Не более того. Так что вашей вины здесь нет ни капли. Я ведь – психиатр, Валерий Николаевич, и очень хороший психиатр, знаю все тонкости воздействия электротока на нервы. И вынужден признать, что вы – единственный, кого я видел, кто смог исчерпать до дна источник разума. За ним уже только бездна, увы, человеку неподвластная.

«Главный» замолчал, присел напротив всё ещё находящейся в беззвучной истерике Районы и с минуту наблюдал за ней. Затем перевёл взгляд на меня, голого и подавленного.

– Отвяжите его, пусть оденется и приведёт себя в порядок, – приказал громилам Ян Францевич.

Затем он встал, положил свои пальцы на шею Ра-моне, еще раз оглядел меня, странно улыбнулся и надавил пальцами на ее белую кожу, чуть ниже уха… В то же мгновение Рамона вскрикнула, оторвала руки от лица, жадно вдохнула несколько раз ртом воздух и вдруг громко разрыдалась. Ян Францевич вывел ее из состояния шоковой депрессии, и я больше не сомневался – он действительно психиатр. В окружении отъявленных головорезов.

«Кто же он такой?! И на кого работает?!»

– Вы тоже приведите себя в подобающий для красивой женщины вид. – «Главный» теперь вёл себя как совершенно нормальный – не чета трем другим подонкам – человек. В какой-то миг я даже подумал, что именно теперь он стал самим собой, сорвав с лица вынужденно натянутую маску безжалостного убийцы. И ещё я понял главное – он не собирается нас убивать. Для этого совсем не обязательно, чтобы мы прилично выглядели. Хотя… Открытое двойное убийство или, к примеру, автомобильная катастрофа, несчастный случай на воде или, чем черт не шутит, пожар – совсем другое. Здесь не станут искать виновных. Главное, чтобы потом опытные эксперты-криминалисты установили – смерть произошла в результате несчастного случая. А небольшие повреждения на телах покойников могли быть получены накануне, где угодно – от пьяной драки до банального падения с крутой винтовой лестницы, каковая как раз имелась в доме Рамоны.

Я умывался, одевался под зорким присмотром Соловья и все еще не мог окончательно для себя определить, зачем бандитам понадобился весь этот маскарад? Я очень надеялся, что не для жуткого смертельного фарса. Если б знать точно их замыслы, то можно было попробовать оказать сопротивление с шансами один из ста на спасение. Левая рука слушалась меня плохо и не могла принести пользы, тело чудовищно ныло, все еще продолжались конвульсии свихнувшихся после электротерапии измученных мышц. Но я был развязан!

«Эх, знал бы прикуп – не работал, жил бы в Сочи!» – вспомнилась мне старая как мир воровская поговорка. Да, если знать…

– Эй, извращенец! – окликнул Ян Францевич мордоворота со ссадиной под левым глазом. – Иди, подгони машину к дому.

Тот послушно покинул помещение и скрылся за дверью.

– Что вы собираетесь с нами делать? – спросил я у «главного».

Тот ответил сразу и без лишних слов: