Ликвидатор

Я подвинулся в дальний угол камеры, как расплавленный свинец в фигурную форму, влился в это узкое пространство, облокотился головой о стену и закрыл глаза. Сон – вот лучший способ успокоить нервы и хоть как-то скрасить тягостное ожидание грядущих событий.

Мне действительно удалось уснуть. Хотя трудно в полной мере назвать сном ту неглубокую дрему, едва окутавшую сознание, в которую я провалился. Впрочем, любой звук, доносившийся из помещений карцера или сквозь толстые стены с улицы, я слышал, подсознательно анализировал и, в очередной раз придя к заключению, что он не несет в себе потенциальной опасности для меня, продолжал спать. Сколько времени я пребывал в таком состоянии – одному Богу известно, но когда все-таки открыл глаза, то уже не обнаружил пробивающегося сквозь окошко под потолком тонкого светового луча и понял, что наступила ночь. И как оказалось, сигналом к пробуждению снова стала моя чуткая, работающая на манер «третьего глаза» интуиция.

Через несколько секунд после пробуждения я услышал, как загрохотала дверь, соединяющая помещения карцера с внешним миром, как гулко отозвался каменный пол коридора на прикосновение нескольких пар ног в тяжелых ботинках, как пока неведомая для меня процессия молча направилась к камере, где находился я, и как с противным лязгом открылась стальная дверь, пропустившая во мрак сырого помещения поток тусклого света. В камеру вошел уже знакомый мне мужчина в штатском, представившийся в ресторане как полковник Жаров. Вместе с ним, с «узи» наперевес, омоновец, уже без черной маски. Второй стоял в коридоре и тоже смотрел на меня, пытающегося подняться на ноги и привести в рабочее состояние затекшие от сидения на холодном камне конечности. Полковник подошел ко мне, беглым взглядом оценил мое состояние и, думая, вероятно, о чем-то своем, ехидно улыбнулся:

– Как себя чувствуете, гражданин Бобров?

Я поднялся на ноги, держась за мокрую стену, и скривил губы:

– Моя фамилия Полковников, Сергей Сергеевич…

– Ну… хорошо, пошли, побеседуем… гражданин м-м… Полковников! – Мужчина в штатском посмотрел на омоновца, тот схватил меня за плечо и поволок к выходу.

Далеко идти нам не пришлось, ибо конечной целью путешествия стала одна из соседних камер. Когда меня втолкнули туда два мордоворота, я сразу же отметил про себя ее разительное сходство с кабинетом для допросов. Старый, видавший ещё нашествие Тамерлана дубовый стол, два стула вдоль стены, два – по обе стороны стола. Как я и предполагал, на один из них посадили меня, на второй сел Жаров. Омоновцы встали у меня за спиной.

– Итак, Валерий Николаевич, я вижу, что вы не очень желаете идти с нами на диалог. А зря! – Мой собеседник перегнулся через стол, и его потное лицо нависло в двадцати сантиметрах от моего. – Вы совершили о-о-чень большую ошибку, когда согласились на предложение этого предателя Крамского и полетели с ним для передачи дискеты мафии. Липовой, замечу, дискеты! – Жаров оживился. – Профессор предполагал, что генерал играет в чужие ворота, и заранее приготовил ему самую обыкновенную «куклу». А вы со своим дружком попались на такую нехитрую приманку, как ставрида на голый крючок. А знаете, в чем ваша самая главная ошибка? В том, что вы не пошли с нами на контакт сразу же после падения вертолета и гибели Крамского, а предпочли вместо этого предложить свои услуги мафиозным организациям, желающим захватить власть в стране! К счастью, мы достаточно хорошо информированы, и в более широких масштабах, чем ваши нынешние хозяева, владеем ситуацией.

Я сделал отстраняющий жест рукой и покачал головой из стороны в сторону.

– Вы, конечно, извините, гражданин полковник, но я до сих пор считаю, что меня перепутали с кем-то другим. Я моряк, до недавнего времени первый помощник капитана на сейнере «Пальмира», нашем сейнере, хотя и приписанном к зарубежному порту. Неделю назад или чуть более того, точно не помню, – я щёлкнул себя по горлу, давая понять, что некоторое время находился в состоянии «штопора», – я списался на берег, забрал с собой все заработанные за двадцать лет деньги и отправился поближе к цивилизации, устраивать свою жизнь. Мне ведь, гражданин полковник, уже сорок в этом году, а еще, как говорится, ни кола, ни двора. Пора жениться и всё прочее. А тут вы со своими глупыми шуточками…

– А почему решили бежать? А пистолет? И, в конце-то концов, где ваши документы?! Что вы мне голову морочите, Бобров?! – рассвирепел полковник. – Хорошо, я подожду, пока вы ответите на заданные вопросы, а потом… Отвечайте! – рявкнул Жаров так сильно, что мне на лицо упали капельки вылетевшей из его рта слюны.