Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия

В самый разгар одного из рабочих дней Трушкин позвонил Хлебниковой в офис. Просьба, озвученная им через час, уже лично, поначалу показалась немного странной, но Надя, привыкшая к общению с этим человеком, поняла сразу – все серьезно!

Старшина коллегии присяжных заседателей был замечен в попытке вхождения в контакт с адвокатом одного из подсудимых, увенчавшейся успехом – это была подтвержденная оперативная информация, неприятно перехлестывающаяся с другой, поступившей из другого источника: защитник Пылева Олега старательно ищет связь именно со старшиной. Закон запрещает любое общение между присяжными и стороной защиты, обуславливая это возможностью договора о нужном защите вердикте. По закону, в подобной ситуации судья имеет полное право распустить коллегию присяжных.

Суд находился в вялотекущей фазе, основных событий пока не происходило, заслушивались показания, живьем появляющиеся свидетели, судья, присяжные, да и сама обвинитель только начинали вникать в собранную следователями фактуру. Были некоторые острые моменты, оживлявшие накал страстей в зале суда, но самое интересное ждало впереди. Предполагалось, что судебный процесс только подошел к своей середине. И вот именно сейчас появилась обоснованная необходимость сделать шаг, приводящий к роспуску коллегии присяжных заседателей, а значит, все должно начаться заново!

Этого Надежда Юрьевна осознать сразу не могла. Последний, чрезмерно натянутый нерв, вот-вот должен был лопнуть! Каждый человек, переживший в своей жизни затянувшуюся трагедию, знает, что это такое, но мало кто может претерпевать ее, находясь на пике переживаний такое продолжительное время!

Право обращаться к судье имеет, в том числе, и потерпевшая сторона. Об этом и был разговор с Трушкиным, после чего Надя и пообещала ходатайствовать об обоснованном «отводе» всей коллегии присяжных заседателей. А это значит – несколько месяцев работы, бешенного перенапряжения сил и нервов, плата денег, которые уходили на оплату ненужного ей адвоката, энергию, которые придется пожертвовать и забыть!..

Вечером, обдумывая как именно это сделать, чтобы не обидеть, оставшихся честными присяжных, вдова вспомнила, как видела эту женщину, возглавлявшую присяжных заседателей, обменивающуюся с адвокатом Пылева несколькими фразами, чего могло, при «определенных обстоятельствах», оказаться достаточным, к тому же именно запрет на подобное прописан в законе, о чем предупреждается каждый участник коллегии присяжных заседателей, подтверждая это знание своей подписью.

На следующий день (заседания шли непрерывно с понедельника по пятницу), Надя появилась с боевым видом, а надо заметить, что к этому времени участники суда понимали: если пришла Хлебникова, будут гром и молнии, ну или, как минимум, ввалится шаровая молния. Именно так ее называл один из самых приятных защитников подсудимых – адвокат Саши Федина, пожилой, добродушный дядечка – «шаровая молния».

Заседание началось, как это принято, вопросом Председательствующего (судьи) о наличии у кого либо замечаний, заявлений… Все молчали, Фомин смотрел на Надю, она ждала… Лишь только судья открыл рот для произнесения фразы, призванной продолжить процесс, а надо заметить, что Надежда Юрьевна интуитивно чувствует, когда именно самая подходящая минута, при чем не только в спектаклях, но и в жизни, она встала с видом Медузы Горгоны – зал затих, перестал дышать, половине присутствовавших ее волосы показались шевелящимися, сообщающимися между собой маленькими, но страшными разрядами электричества, глаза, ищущие жертвы, готовые превратить любого в камень навсегда, пронзают стрелами ужаса и страха.

Встав, выдержала паузу, к этому времени «пехота» в своем «аквариуме» восторженно затихла в предвкушении фурора[161], Хлебникова начала:

– Ваша честь! Перед началом нашего судебного процесса Вы предупредили всех его участников о категорической невозможности общения. В первую очередь, это касалось членов коллегии присяжных. Тем не менее, в прошлый раз, когда меня допрашивал суд по эпизоду убийства Хлебникова Тимура Илларионовича, во время обеденного перерыва, когда я и моя дочь были (два свидетеля, что неопровержимо!) в кафе Мосгорсуда, мы видели, что при выходе из зала, где обедали присяжные, старшина коллегии на ходу обменивалась фразами и улыбками с шедшим вслед за ней адвокатом Пылева Олега Александровича.

Судья, многозначительно окинув взглядом зал, проверяя его реакцию, пока не совсем понимая, к чему клонит «возмутитель спокойствия»:

– Вы хотите сделать заявление? Поставить на вид?

– Нет, Ваша честь! Я прошу отвода коллегии присяжных в полном составе.

Судья подозвал выступавшую, ее адвоката, обвинителя, старшину коллегии присяжных заседателей, защитника Пылева к своему столу. Старшина коллегии присяжных клялась, что Надежде Юрьевне показалось:

– Я Вам клянусь Богом! Вы мне не верите?!.. – Елейно глядя в самую глубину Надиных глаз, настаивала женщина: