Ликвидаторы КГБ

Процитируем теперь фрагмент статьи белорусской журналистки Ольги Улевич:

«С 1942-го по сентябрь 1943-го Мазаник выполняла поручения семьи Кубе: сервировала столы, убирала помещения адъютантов. Вопреки бытующему мнению Елена не знала немецкого, изъяснялась парой фраз.

До войны Мазаник 10 лет была сотрудником НКВД, работала в столовых НКВД и правительственных дачах. Там научилась сервировать обеды и банкеты, выгуливать собак, нянчить детей. В 29 лет выгодно отличалась от молодых студенток, которых брали немцы на работу в качестве прислуги. Крупная, работоспособная. В особняке Кубе ее звали Галина-большая. Большие ноги, руки.

Елена написала в автобиографии, что Кубе взял ее на работу, зная, что она была сотрудницей НКВД. Он решил, что обратно для нее дороги не будет. Ведь изменниками родины считались все, кто работал на немцев»[340].

И здесь Елена Мазаник лукавила или просто не понимала, что, зная ее довоенное прошлое, ее бы просто не допустили к обслуживанию высокопоставленного немецкого функционера. Другое дело, что если сам Вильгельм Кубе настоял на приеме на работу симпатичной горничной. К тому же, если Елена Мазаник не понимала немецкого языка, то как она могла выведывать секреты у Вильгельма Кубе?

С Мариной Осиповой тоже не все ясно. Отдельные журналисты указывают, что ее якобы арестовали в июне 1943 года, а затем внезапно выпустили. Кроме того, они обращают внимание на такой факт — после взрыва в сентябре 1943 года в столовой СД в Минске были усилены меры безопасности, но это не помешало «ликвидаторам» сначала пронести в город мину, а потом исполнителям уйти к партизанам[341].

В самой Германии тоже считали, что Вильгельм Кубе погиб при участии Берлина. В качестве аргументов пленные офицеры вермахта называли три факта.

Во-первых, беспомощность спецслужб Третьего рейха, которые не смогли выявить советского агента в ближайшем окружении жертвы (справедливости ради отметим, что немецкая агентура сообщала о просоветских высказываниях Елены Мазаник и ее попытках установить доверительные отношения с другими работниками из числа обслуживающего персонала, но все ее сигналы оставались без должного внимания).

Во-вторых, в конце двадцатых годов прошлого века Вильгельм Кубе сделал стремительную политическую военную карьеру (вступив в НСДАП в декабре 1927 года, а в 1933 году он уже обер-президент Берлина и Бранденбурга), которая стремительно закончилась в 1936 году. Одна из причин — он поссорился с Мартином Борманом и Генрихом Гиммлером. Другая — его обвинили во множестве грехов: превышал полномочия, устраивая своих людей на высокие посты; расхищал денежные средства; любил писать анонимки, где обвинял в различных прегрешениях высокопоставленных функционеров и т. п. Летом 1938 года он попытался продать антиквару поздравительную открытку, подписанную самим Адольфом Гитлером. Этим он нарушил строгое предписание, запрещавшее подобные продажи[342].

Летом 1941 года его назначили на должность генерального комиссариата Белоруссии. По мнению немецких военнопленных, такое назначение означало смертный приговор. В отличие от Прибалтики или Западных областей Украины, уже осенью 1941 года на территории Белоруссии начали действовать многочисленные партизанские отряды. Хотя Кубе в первую очередь угрожали не советские партизаны, а вермахт. Вскоре после своего вступления в должность отношения между гражданской и военной администрацией были крайне напряженными. Хотя Вильгельм Кубе всегда был ярым антисемитом, но под впечатлением массовых расстрелов евреев начал реквизировать последних в качестве рабочей силы, стараясь так их спасти от неминуемой смерти. При этом по справедливому утверждению отдельных немецких историков Кубе «вел своеобразную борьбу против СС и полиции за жизнь немецких евреев». В результате в Берлине были недовольны поведением Вильгельма Кубе. В результате сразу несколько ведомств начали процедуру по его отстранению от власти. Так, Императорское министерство восточных оккупированных территорий начало заниматься делом Вильгельма Кубе. Один из командиров СД докладывал представителю Мартина Бормана (второй после Адольфа Гитлера человек в Третьем рейхе), что Кубе в «еврейском вопросе» слишком мягок и не обладает требуемой «восточной твердостью». А Генрих Гиммлер даже планировал отправить его в концлагерь[343].

В-третьих, Елене Мазаник и другим подпольщикам позволили спокойно покинуть Минск, а их родственники не были репрессированы.

Глава 12 СМЕРТЕЛЬНАЯ ОХОТА

Список тех, кого «ликвидаторы» с Лубянки пытались убить или вывезти за линию фронта, был огромным и фактически включал всех руководителей гражданской и военной администрации. Расскажем о отдельных операциях.

Охота на Курта фон Готтберга