Ликвидаторы КГБ

Как народовольцы. А мне еще сказал, что я человек слишком мягкий для такого рода дел»[188].

Как бы то ни было, но в 1937 году, после того как в Москве стало известно, что Седов приступил по указанию Троцкого к работе по созыву Учредительной конференции IV Интернационала, которая должна была открыться летом 1938 года в Париже, НКВД получил указание похитить Седова. Проведение данной операции было поручено Серебрянскому. «В 1937 году, — писал Серебрянский позднее, — я получил задание доставить «Сынка» в Москву… Задание было о бесследном исчезновении «Сынка» без шума и доставке его живым в Москву»[189].

План похищения Седова был детально разработан. Бьши уточнены все его маршруты перемещения по Парижу, на месте предполагаемого похищения несколько раз проводилась репетиция захвата. Для доставки Седова в СССР было разработано два варианта. Согласно первому варианту переправить Седова в Москву предполагалось морем.

С этой целью в середине 1937 года в Болонье было приобретено небольшое рыболовецкое судно, а на окраине одного из северных портов Франции снят домик, где поселилась семейная пара агентов. Серебрянский по этому поводу пишет:

«Подобрали экипаж, только капитан знал, что, возможно, придется совершить переход в Ленинград с группой товарищей и взять там снаряжение для республиканской Испании. Капитан изучил маршрут, имел достаточный запас угля, воды, продовольствия, В ожидании команды пароход совершал регулярные рейсы в море за рыбой»[190].

По второму варианту Седова намечалось доставить в СССР по воздуху. Для этого сотрудниками группы Серебрянского был куплен самолет, а надежный агент-летчик якобы стал готовиться к спортивному перелету по маршруту Париж — Токио. В результате тренировок ему удалось довести время беспосадочного нахождения в воздухе до 12 часов, что позволяло при любых погодных условиях долететь до Киева. Всего в подготовке операции участвовало семь агентов Серебрянского, в числе Мирей Аббиа и жена Серебрянского Полина Натановна.

Но в связи с неблагоприятной обстановкой, создавшейся после похищения генерала Миллера, в котором французские власти прямо обвиняли советские спецслужбы, в Москве решили отменить операцию.

Впрочем, это не спасло Седова. Через четыре месяца, вечером 8 февраля 1938 года, у него резко обострились боли в аппендиксе.

Операцию, с которой он так долго тянул, откладывать больше было нельзя. Поддавшись уговорам Зборовского, он лег в небольшую частную парижскую клинику русских врачей-эмигрантов под именем месье Мартена, французского инженера. При этом о его местонахождении не был поставлен в известность никто, кроме его жены Жанны. Седов был прооперирован в тот же вечер и в последующие дни быстро шел на поправку. Но через четыре дня у него внезапно наступило ухудшение. В ночь на 13 февраля его видели идущим полуголым в лихорадочном состоянии по коридорам и палатам. Утром следующего дня его состояние было столь ужасно, что вызвало удивление у оперировавшего его врача. Его прооперировали еще раз, но улучшения не последовало, и 16 февраля 1938 года в возрасте 32 лет Седов скончался[191]. По поводу смерти Седова в заявлении Международного секретариата IV Интернационала сообщалось:

«Лев Седов, наш товарищ Седов, сын Льва Троцкого, умер в среду 16 февраля в 11 часов 30 минут утра. Перевезенный за несколько дней до этого в больницу, где его подвергли операции («заворот кишок»), наш несчастный товарищ скончался от инфекции. Такова версия врачей».

Похоронили Седова на парижском кладбище Пер-Лашез в присутствии почти двух тысяч человек.

Французская полиция, проведя расследование и опираясь на заключение врачей, сочла, что его смерть наступила в результате послеоперационных осложнений, вызванных слабой сопротивляемостью организма, непроходимостью кишечника и падением сердечной деятельности. Но откуда полиции было знать об агенте НКВД Зборовском, уговорившем Седова лечь на операцию именно в русскую клинику, которая, вполне вероятно, принадлежала «Обществу репатриации русских эмигрантов», и о группе Серебрянского, которая совсем недавно готовила похищение Седова. Правда, официально в СССР всегда отвергали причастность НКВД к смерти сына Троцкого. С одной стороны, это подтверждается протоколом допроса Шпигельглаза, где, в частности, есть и такие его показания:

«В первой половине 1938 года в Париже естественной смертью умер Седов. Я позвонил об этом Ежову. Он ответил: «Зайдите», и когда он прочел телеграмму, сказал: «Хорошая операция. Вот здорово мы его, а?»

Я ничего ему не ответил, но не сомневаюсь, что он доложил в ЦК о том, что Седова убрали мы, так как через пару дней я зашел к бывшему начальнику Третьего отдела (3-й, контрразведывательный отдел ГУГБ НКВД. — Прим. авт.) Минаеву, где был и Пассов (зам. начальника 3-го отдела, впоследствии, с марта по ноябрь 1938 года, начальник ИНО ГУГБ НКВД. — Прим. авт.). Минаев задал мне вопрос: «Как это вы разделались с Седовым?»[192]