Ликвидация

– А я согласился, – поправив кокетливый галстук-бабочку, сообщил прямо-таки лучащийся счастьем Войнарский.

– За что я премного благодарен, – кивнул в его сторону Арчехабидзе. – Ну… дальше вы всё примерно знаете. Мой новый друг проник в музей под покровом темноты… э… одолжил на время два полотна и сегодня принёс их ко мне. Уже завтра я собирался передать их музею.

– И, наверное, газетчиков бы подключили? – как бы между прочим, спросил я.

– Конечно, – совершенно серьёзно сказал Арчехабидзе. – Я придумал совершенно фантасмагоричную историю о похитителе, в котором наряду с тягой к прекрасному вдруг проснулась совесть… Весь истерзанный её муками он подбросил на порог моего скромного жилища оба похищенных полотна. Что называется, счастливый конец.

– Угу, – мрачно бросил я. – Хеппи-энд как говорят в Голливуде. Все счастливы, мужчины кричат «ура», дамы бросают в воздух чепчики.

– Пожалуйста, не надо ерничать! – насупился Арчехабидзе.

– Упаси бог! Что вы говорите?! – усмехнулся я. – У меня одно в голове не укладывается: как вообще можно было до такого додуматься: обокрасть музей и думать, что тебе после этого ничего не будет!

– Какое ещё воровство! – истерично топнул худенькой ножкой Арчехабидзе. – Разве кто-то пострадал? За выставленное стекло я заплачу – это, право слово, не такие большие деньги!

– Картины! – намекнул я на главное.

– Картины?! – удивился мой русско-грузинский собеседник. – А вы не забыли, что одна из них написана мной и принесена в дар музею.

Я удивился тому, что он опять завёл старую песню.

– Но я сразу обговорил, что в любое время могу вернуть этот подарок назад себе. Ипполит Севастьянович прекрасно осведомлён об этом условии. Так что чужого я не брал. Только своё! – Арчехабидзе гордо подбоченился, когда произносил эти высокопарные строки.

Ни дать, ни взять – как минимум император Нерон.

– Бог с вашей работой! – махнул рукой я, не обращая внимания на недовольную мину творца при этих словах. – Меня больше заботит похищенный портрет кисти Серова. Уж простите, его стоимость неоспорима.

– Кисти Серова? – иронично усмехнулся Войнарский.

Почуяв что-то подозрительное, я напрягся.

– Да. Директор музея сообщил, что среди похищенных работ был портрет, написанный самим Серовым.

– Ну, может и когда-то был, – задумчиво протянул Войнарский. – Но поверьте слову человека, который неплохо разбирается в искусстве – то, что висело в музее, посредственная копия – не больше.

– Подождите! – замер я. – Вы хотите сказать, что на стене в музее висел не подлинник?

– Вы всё правильно поняли, – кивнул Войнарский. – Позвольте, чтобы всё прояснилось, я расскажу вам, как всё было.

– Давайте, – кивнул я.

– Я действительно проник в музей, причём постарался причинить как можно меньше вреда этому храму искусства – если что, мой наниматель оплатит все расходы музея по устранению неприятных последствий этого проникновения.

– Почему вы на это согласились? – спросил я.

– Из озорства и скуки, – вздохнул Войнарский. – Мне продолжать?

– Сделайте одолжение.

– Вы так щедры, гражданин начальник, – не забыл про иронию собеседник с криминальным прошлым и, вероятно, будущим. – Так вот, я забрался в музей, снял обе картины и сегодня принёс заказчику, как и договаривались. Только никаких шедевров живописи я не воровал, уж простите меня, гражданин начальник. То, что вместо подлинника Серова в музее висит копия – я понял ещё на прошлой неделе, когда нанёс туда первый визит.

– Значит, копия, – нахмурился я.

– Копия, – кивнул Войнарский. – Любая экспертиза вам это подтвердит.

– А где тогда находится подлинник? – раскрыв рот от удивления, спросил Бекешин.

Старый вор пожал плечами.

– Вы милиция, вам и искать!

Глава 21

Я озадачено потёр затылок. Да уж… весело-весело встретим Новый год…

Из глубокой задумчивости меня вывел голос моего подчинённого.

– Товарищ начальник, – с угрозой произнёс Бекешин, демонстративно закатывая рукава гимнастёрки. – По-моему, этот уголовный элемент врёт. Наверняка сам подменил картину, а теперь издевается. Позвольте, я с ним по-простому поговорю, по рабоче-крестьянски!

– Стоп-стоп! – заволновался Войнарский. – К чему такие строгости? Вы заблуждаетесь, граждане милиционеры. И когда, по-вашему, я успел подготовиться? Чтобы сделать копию нужен не день и не два! Да ещё и найти оригинал и показать его художнику…

– Отставить, товарищ Бекешин, – приказал я, взвесив его слова. – Гражданин Войнарский, кажется, говорит правду. У него действительно не было физической возможности организовать подмену.

Я перевёл взгляд на уголовника.

– Вы ведь понимаете, что мне всё равно придётся задержать вас?

Войнарский усмехнулся.

– Не первый год замужем, гражданин начальник. У меня богатое прошлое, в нём было много арестантских заведений… Одним больше – одним меньше, это не меняет ровным счётом ни-че-го! Но помяните моё слово – долго я у вас всё равно не задержусь. Ну сколько вы мне впаяете?

– Суд решит, – буркнул Бекешин.