Лилея

- Пустое, за нонешний день не впервой, - хмыкнул тот. - Поди скажи, что не пенял на мою задержку.

- И то верно. Ну, идем с Богом. Дождь будет кстати, я чаю.

Темные небеса были совершенно ясны, но Нелли, столько лет продружившая с Парашей, не слишком удивилась. Нисколь не задернутые тучами отражения последних звезд плескались во рву, и не успела она задуматься над новым препятствием, как уж оно было преодолено. Ан Анку вскарабкался на выросший под стеною гибкий остролист. Высокий куст гнулся туда-сюда, не выдерживая ноши, а шуан, раскачавши его еще сильней, приземлился с верхнею частью вместе по другую сторону рва. Основной ствол с двумя боковыми образовали, придавленные им, роскошный мостик, по которому перебрались де Ларошжаклен и Нелли.

- А вот обратно придется лезть в воду, дорогая мадам де Роскоф. Сие будет отменно мокро, - шепнул Ларошжаклен превесело, когда остролист, высвободившись из-под гнета, со свистом воротился назад.

- И того не сочтем в неприятность, - буркнул Ан Анку, и Нелли поняла иносказание: вымокнуть доведется только в случае благополучного возвращения.

Вражеский стан приближался в темноте. Разбросанные по долине костры уж не казались так малы. Стали различимы силуэты часовых с их ружьями, и сердце застучало сильнее. Под сенью деревьев, опасаясь особо удачливого стрелка, синие разбили несколько невидимых со стен палаток. Нелли не враз различила меж ветвей их серую парусину.

Резкий удар нежданного восточного ветра свистнул в ушах, хлопнул подолом платья так, что Нелли разве что не взлетела. Ночь, казалось, прибежала назад, передумавши уступать утру: бивак неприятеля укрыла тьма. Серебряный излом молоньи с грохотом разорвал небо. Сплошной ливень хлынул враз, не упредив первыми редкими каплями.

- Ставлю жбан сидра, что возьмем офицера! - даже не шепотом сказал на ходу Ларошжаклен: шум воды впрямь заглушал иные звуки.

- Идет! Первый подходящий синяк окажется солдат, - Ан Анку отбросил за спину мокрое крыло длинных волос.

Башмаки Нелли отчаянно скользили по мокрой земле, но она со всех сил тщилась не показать, как трудно ей идти. Негоже быть помехою, да и к тому ж незачем давать Анри повод подхватывать ее под руку.

Первая палатка выросла перед ними, повернувшись боковой стенкою. Полотно слабо мерцало теплым рыжеватым светом, напоминая каминный экран. Впрочем, края его были темны. Внутри, по другую сторону мокрой ткани, надо думать, бодрствовали при свечах.

Где не спят ловить нечего, поняла Нелли, однако ж Ларошжаклен прежде, чем проследовать далее, вынул из кармана нож. Переглянувшись с Ан Анку, он продырявил ткань на уровне глаз и тут же приставил сверху ладонь, чтобы водная протечка не изобличила образовавшегося отверстия.

Ан Анку же напротив повернулся к палатке спиною, карауля подступ к наблюдающему.

Так они и стояли посередь бушующей стихии, словно облаченные в сплошные плащи из ледяной воды. Нелли несколько позавидовала Ларошжаклену, приникшему к ткани, но не превращать же всю стену в решето! Едва додумав эту благоразумную мысль, она увидала ближе к темному углу еще одну дырку, судя по черному краю - нечаянно прожженную. Оказалась она даже больше той, что продырявил де Ларошжаклен, а неприметна была потому, что до нее недостало освещения.

Перенесшись взором в сухое и освещенное пространство, Нелли увидала молодого человека в офицерском мундире, склонившего голову над картой, разложенной на столе, образованном из козел и двух досок. Лицо офицера кого-то ей смутно напомнило. Впрочем, пустое: мало ли санкюлотов перевидала она за эти месяцы? Было ясным, что эта-то карта и явилась причиной того, что Ларошжаклен все мешкал у стены палатки. Впрочем, ей, с ее позиции, ничего не разглядеть толком.

Из-под усов у офицера свешивалась черная курительная трубка, впрочем, погасшая. Затянувшись, но и не добыв в легкие дыму, он вынул трубку изо рта, и принялся задумчиво водить черенком ее по бумаге.

Тут дверь палатки, прорезанная в противуположной стене, откинулась. С силой встряхиваясь, вошел другой республиканец, в штатском платье, также не достигший еще средних лет. Хотя обитателя палатки он и был годов на шесть постарше.

- Льет как на лягушачьем балу! - воскликнул он, прекративши разбрызгивать во все стороны воду. - Салют, лейтенант, я еще не видал тебя сегодни.

- Салют, товарищ комиссар, - офицер шагнул к вошедшему и проделал на редкость странную штуку: протянул вперед раскрытую ладонь.