Лили. Посвящение в женщину

— Брат мне сказал, что вы, может быть, согласитесь принять на себя обязанности моих секундантов! — немного задыхаясь, проговорил Рогожин. — Сегодня или завтра я должен драться на дуэли и… и затрудняюсь, кого именно пригласить в секунданты.

— С кем вы деретесь? — деловито осведомился майор.

— С господином Далецким.

— А, слышал, это известный оперный певец, щеголь и волокита?

— Да.

— Я никогда не слыхал его, так как уже более десяти лет не был в опере, да и вообще в каком бы то ни было театре! Но в газетах его очень хвалят. — Майор усмехнулся и вдруг развязно осведомился, подмигивая Рогожину: — А не жалко вам лишать публику, и в особенности ее женскую часть, такого редкостного соловья. Ведь, дай бог, подстрелите птичку! Впрочем, это не относится к делу, — спохватился майор и снова крякнул.

— Совершенно верно! — неизвестно о чем вздохнул студент и, как бы извиняясь, взглянул Рогожину в глаза. — Стрелять в людей искусства и науки — грех.

Наступило неловкое молчание.

— Так что же, господа, — нетерпеливо спросил Рогожин, — согласны ли вы оказать мне услугу, о которой я никогда не забуду?

— Я согласен! — решительно пробасил майор. — Всегда интересно наблюдать за двумя храбрецами, в мирное время палящими друг по другу с короткой дистанции.

— Я тоже! — воскликнул студент.

И одновременно у обоих мелькнула мысль, что теперь самое подходящее время выпить водки и закусить.

В комнату вошел Иван Ильич с довольным сияющим лицом.

— Сейчас все будет: и чай, и водка, и даже коньяк! — торжественно провозгласил он и, заложив руки за спину, порывисто заходил из угла в угол.

Вскоре горничная принесла два больших свертка с провизией и тарелки с ножами, вилками и рюмками.

Иван Ильич суетливо принялся хозяйничать, а студент и майор начали с Рогожиным переговоры по поводу предстоящей дуэли. Майор особо напирал на то, чтобы для столь важного дела были куплены хорошие дуэльные пистолеты, а не дешевые лицензионные револьверы. «Из этих пугачей только ворон стрелять, а не серьезное дело править, — горячился отставной офицер. — Ну уж коли у нас будет хороший „Лепаж“ или „Смит энд Вессон“, то уж будьте добры с двенадцати шагов вашего супостата наповал подбить. Правда, некоторые умники специально на дуэль под одежду металлический панцирь надевают или кольчугу для неуязвимости, но это уж, не тревожьтесь, дело мое, секундантово. Я, если такой трюк обнаружу, не помилую!»

Через час, значительно охмелевшие, но оба в новеньких с иголочки мундирах и даже в белых перчатках, новоявленные секунданты отправились на квартиру к Далецкому, а Рогожин уехал домой.

Далецкий пригласил в секунданты Жоржа и барона фон Рауба. Критик Куликов отказался наотрез, заявив, что не может равнодушно смотреть на дуэль даже на сцене, а не то что присутствовать при «заправской дуэли» и быть очевидцем, как цивилизованные люди убивают друг друга.

— Нет, дорогой мой, избавьте меня от этой горькой чаши! — жалобно попросил он. — Вы заварили кашу, вы и расхлебывайте ее!.. Ради чего же меня-то впутывать? И потом, у меня семья. Если я отправлюсь из-за участия в этой истории под суд, кто станет кормить моих детишек?..

Барон фон Рауб, наоборот, несмотря на свою подагру, с восторгом согласился быть секундантом.

— Это просто шикарно! — воскликнул он, с видимым наслаждением выслушав предложение Далецко-го. — Вы, мой друг, герой!.. Публично, на глазах десятков людей, вклеить этому зазнавшемуся миллионеру пощечину — это шик… Что такое Рогожин? Мужик и больше ничего!.. Он думал, что ему, с его дурацкими миллионами, все позволено?.. А вот вы ему показали! Я убежден, мой милый, что вы выйдете победителем из поединка, и Рогожин будет наказан вдвойне! Я бы на вашем месте ни за что с ним не мирился.

LII

Когда майор и студент приехали к Далецкому, барон и Жорж были уже там.

Познакомились. Далецкий деликатно удалился, предоставив секундантам обсудить наедине условия дуэли.

Скромная смазливенькая горничная, нанятая Дмитрием Николаевичем тотчас же после отъезда жены, принесла на подносе чай, графинчик с коньяком и две бутылки вина. Секунданты, увидев все это, сразу почувствовали себя в лучшем расположении духа и, не торопясь, приступили к переговорам.

Местом дуэли выбрали Петровский парк. Чтобы никто не помешал, дуэль назначили на 5 часов утра. Из Москвы решили выехать в двух каретах за час до события. Противники встанут друг от друга на расстоянии двадцати шагов и будут стрелять по знаку, дойдя до намеченного барьера, на расстоянии десяти шагов. Каждый из противников произведет по одному выстрелу. Но тут возник вопрос, кому стрелять первым? Произошло разногласие.

Барон, выставляя себя знатоком и специалистом по части дуэлей, доказывал, что первый выстрел должен принадлежать Далецкому, так как не он вызвал Рогожина на дуэль, а именно Рогожин взял на себя роль официального зачинщика.