Лиля

Прошло несколько лет, и Настя, надо полагать, достаточно повзрослела, но в отношениях наших ничего не менялось. Всё шло своим чередом, в соответствии с утверждённым расписанием…

И вот, в начале второго семестра – мы учились уже на четвёртом курсе, – я неожиданно узнал, что Настя влюблена… но не в меня, а в какого-то студента с третьего курса. Это известие поразило меня, как зимний гром. Поначалу, и скорее от обиды, я считал, что Настя предала нашу дружбу, – по крайней мере, я так чувствовал. Я был очень расстроен таким оборотом дела и долго пребывал в подавленном настроении. Мне стало известно, что этот «счастливчик» уже познакомил Настю со своими родителями и сам, в свою очередь, был представлен её родителям. Допускаю, что он был лучше меня во всех отношениях, к тому же принадлежал к иному «сословию», так как имел московскую прописку.

Как ни горестно это сознавать, но мои права, на фоне всеобщего равенства, были весьма ограниченны. Не имея московской прописки, я не имел возможности после окончания учёбы устроиться в Москве на работу, а также для меня была закрыта дорога в аспирантуру. По этой же причине я не имел права предлагать Насте «руку и сердце» . Потому печальную для себя новость, поразмыслив, я принял как неизбежную. Я обрёл, наконец-то, свободу, но радости при этом не почувствовал.

Внешне наши отношения не изменились, но я уже не искал встреч с Настей, не предлагал походы в театр или помощь в выполнении какого-то задания. Поэтому её предложение поехать вместе в Бородино было для меня большой неожиданностью. Разумеется, я был рад этому предложению, но ни на минуту не забывал, что между нами уже ничего быть не могло.

В тот холодный день в конце октября мы бродили по припорошенному снегом пространству, и я рассказывал Насте о знаменитом сражении, разыгравшемся когда-то на этом живописном поле. Я рассказывал об атаках французов с поминутной точностью и показывал те места, где происходили наиболее важные столкновения. Обойдя Шевардинский курган и все памятники от деревни Семёновской до Горок, мы, уставшие, замёрзшие и довольные, зашли пообедать, а заодно и погреться, в кафе, расположенное по соседству с музеем. Обслуживавшая нас женщина, принимая заказ, назвала Настю моей женой. Приятно и горько было это слышать… Я не стал поправлять официантку, Настя тоже сделала вид, что не заметила этой ошибки.

Уже в сумерках мы возвращались на станцию и успели к последней электричке. Я проводил Настю до дома и у самого подъезда мы встретились с её отцом, с которым она тут же меня познакомила.

Мне неизвестно, чем было вызвано такое желание Насти – отправиться со мною в Бородино. Она могла бы сделать это и со своим женихом, но, как мне думается, в отличие от меня, он не был посвящён в исторический материал. Как бы там ни было, я всю эту предысторию вспомнил для того, чтобы стало понятно, что к моменту описываемых далее событий я ни с кем и ничем не был связан и чувствовал себя вполне одиноко.

6

Прошла зимняя сессия, за ней – каникулы, которые я провёл дома, и наступил последний учебный семестр в моей студенческой жизни. В начале февраля, вернувшись после каникул в Москву, я ещё неделю не посещал занятий, проводя всё время в выставочном зале, где шла защита дипломных проектов нашего факультета ЖОС – жилищно-общественного строительства.

Зрелище, творившееся в зале, нисколько не уступало какой-нибудь театральной постановке. С каждым новым «защитником» менялся «задник» сцены. Он представлял собой два, а иногда и три яруса плотно составленных метровых подрамников, исполосованных чертежами. Пока не было введено ограничение на количество подрамников, их число доходило до двадцати и более штук. Огромные чертежи самых немыслимых архитектурных форм, выполненные вручную, как правило, с использованием «рабского» труда, представлялись взору комиссии. Масштабы работ поражали, а от мастерства исполнения захватывало дух. Первокурсники, сидевшие в последних рядах, слушали защиту, затаив дыхание, и не могли поверить, что человеческим рукам под силу совершать подобные подвиги. Особое впечатление производили девушки-дипломницы. Они выходили на « сцену» в самых красивых нарядах, сшитых специально для этого случая и непременно подобранных в тон « подаче» дипломного проекта. Эти наряды превращали обычных студенток в роскошных дам. Отношение к выбору платья для защиты дипломного проекта было куда более серьёзным, чем к выбору свадебного наряда. Что ни говорите, а свадьбы случаются в жизни гораздо чаще, чем защита дипломного проекта.

Через год предстояло и нашему курсу вот так же защищаться, и мне было важно заранее посмотреть, как это всё происходит.

После обеда мы встретились с Настей в метро на « Пушкинской» и отправились к Бунину. Всю дорогу до станции «Октябрьское поле» обсуждали работы дипломников.