Лиля Брик. Жизнь

Ты мне сегодня всю ночь снился: что ты живешь с какой-то женщиной, что она тебя ужасно ревнует и ты поишься ей про меня рассказать. Как тебе не стыдно, Нолоденька?

Я все время больна, у меня жар; хочу даже доктора шать.

Как твое здоровье? Отчего ты не пишешь мне? Напиши и дай Леве — он отправит через артель.

Изданы книжки удивительно хорошо…

Я очень по тебе скучаю. Не забывай меня. Лиля».

В Москве Маяковский снова сблизился с Бурлюком, он и издали «Футуристическую газету» (вышел один номер), выступал он и на поэтических вечерах в Политехническом, в «Питтореске» — кафе поэтов. Он пытался издать на деньги, занятые у друзей, «Облако» без цензурных изъятий и поэму «Человек». Затея удалась, и Маяковский гут же послал книжки Лиле.

Он увлекся кинематографом.

«На лето хотелось бы сняться с тобой в кино. Сделал бы для тебя сценарий, — писал он. — Этот план я разопью по приезде. Почему-то уверен в твоем согласии. Не болей. Пиши. Люблю тебя, солнышко мое милое и теплое. Целую Оську. Обнимаю тебя до хруста костей. Твой Володя».

«Милый Володенька, пожалуйста, детка, напиши сценарий для нас с тобой и постарайся устроить так, чтобы через неделю или две можно было его разыграть. <Вот это темпы!> Ужасно хочется сняться с тобой в одной картине. Ужасно мне тебя жалко, что ты болен. Мое здоровье сейчас лучше — прибавилась на пять фунтов. Хочу тебя видеть. Целую. Твоя Лиля».

В мае она приехала в Москву, и они снялись в картине «Закованная фильмой» фирмы «Гомон». На экране оживала история художника, который ищет настоящей любви. Он видит сердца женщин — в одном деньги, в другом — наряды, в третьем — кастрюльки. Наконец он влюбляется в балерину из фильма «Сердце экрана». Он так неистово аплодирует ей, что она сходит к нему в зал. (Художника играл Маяковский, балерину — Лиля Брик.)

Но балерина скучает без экрана, и после разных приключений звезды кино — Чаплин, Мэри Пикфорд, Аста Нильсен — завлекают ее из реального мира снова на пленку. В уголке плаката художник с трудом разбирает название фантастической киностраны, где живет та, которую он потерял, — «Любландия». Художник бросается на поиски киностраны…

Поиски должны были сниматься во второй серии, но она не состоялась. Да и первая — «Закованная фильмой» — вскоре сгорела, от нее остались лишь фотографии и большой плакат, где нарисована тоскующая Лиля, опутанная пленкой… К счастью, Маяковский, возвращаясь со студии, приносил Лиле Юрьевне срезки от монтажа, чтобы показать ей, что и как получилось. Обычно эти срезки безжалостно выкидывают, но ЛЮ их сохранила — она с первых дней знакомства с ним понимала, с кем имеет дело. Из них удалось смонтировать один-два эпизода картины, минуту-другую.

К работе в кинематографе ЛЮ обращалась неоднократно — то как актриса, то как сценарист, то как режиссер. Тут интересна одна история, связанная с литератором Алексеем Крученых.

Один из первых русских футуристов Алексей Крученых всю жизнь до смерти в шестьдесят восьмом году был поносим советской властью и умер в нищете. ЛЮ знала его очень давно и всегда признавала, всегда любила этого талантливого чудака, этого «героя практических никчемностей». Ей импонировало стремление Крученых к царству «чистых», освобожденных от предметности, звуков. Она видела в них параллели с супрематизмом Малевича и поисками Ильязда, особенно в его «Рассказах», где целые страницы были подобны рассыпанному типографскому набору. В день своего рождения Крученых всегда бывал приглашен в семью московских литераторов Либединских в Лаврушенский переулок, а ЛЮ устраивала праздничный обед в его честь на другой день и торжественно его потчевала. Крученых читал стихи, все разговаривали, вспоминали… Однажды он рассказал:

«Вот вышла книжка Ашукина «Живое слово». Там только два советских поэта использованы — я и Михалков. У меня взято живое слово «заумь». У Михалкова афоризм: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Правда, у меня интереснее?»

Они часто говорили по телефону и время от времени встречались, но ни он, ни она не дожили до «крученыховского бума» в литературоведении, до выхода бесчисленных статей и фундаментальных исследований о нем.

Так вот, увидев в шестидесятых годах смонтированный из обрезков эпизод «Закованной фильмой» и вспомнив то далекое время и ЛЮ на экране, он написал стихотворение. Историки литературы, внимание:

Лилическое отступление

…Волшебница кукол, повелительница вздохов, Чаровательница взоров, врагам анчарная Лилиада, Лейся, лелеемая песня, сквозь камни,

Упорно, подземно, глухо, до удушья…

В судорогах наворочены глыбы кинодрам,

Руины романов, пласты сновидений…

Ваше Лиличество, сердце экрана!

Взгляни на крепчайшей дружбы пирамиду.

Я задрожу и вспомню до косточки Золотоногую приму-балерину В криках плакатов, в цветах аншлагов — Великолепного идола!