Лиля Брик. Жизнь

Чего тут долго раздумывать? Лиля Юрьевна позвонила незнакомой Майе и пригласила ее к себе встречать Новый 1949 год. 31 декабря, станцевав Зарему в «Бахчисарайском фонтане», она вышла к артистическому входу, где я поджидал ее в такси, и мы покатили на Арбат. Плисецкая шуршала вечерним черным тафтовым платьем, сверкали золотые с синей эмалью старинные серьги. Огромные глаза газели светились юмором, поражала необыкновенная осанка, что-то в повороте головы, в том, как она слушала, вытянув неправдоподобную шею.

Среди приглашенных были Орловы, Андрониковы, Кирсановы, Рина Зеленая с мужем, архитектором Котэ Топуридзе. Все на нее пялили глаза, но с легкой руки Лили Юрьевны Майя чувствовала себя непринужденно, сразу подпав под ее харизму. Она много смеялась, не отказывалась танцевать буги-вуги или рок-н-ролл — что тогда танцевали? — и веселый вечер затянулся до утра. Потом их будет много, совместных новогодних вечеров, у Лили Юрьевны, но уже вместе с Родионом Щедриным.

С этого момента началась их с Лилей Юрьевной любовь и дружба. Лиля Юрьевна стала самой горячей ее поклонницей, не пропускала, кажется, ни одного ее спектакля, всем о ней рассказывала, знакомила с полезными людьми и прославляла — тогда Плисецкая была еще не столь знаменита и все это было нелишне. В лице Лили Юрьевны она нашла доброжелательную, умную, блестящую и веселую собеседницу, которая за свою жизнь многого навидалась и могла дать толковый совет относительно житейских поступков, поведения в театре или отношений с поклонниками, которые осаждали молодую танцовщицу.

Майя любила бывать у Лили Юрьевны и Василия Абгаровича, у них в доме всегда можно было увидеть интересных людей, изысканно поужинать, причем ЛЮ деликатно пододвигала ей ту еду, которая не нарушала диету. Это было так непохоже на ту среду, где выросла Майя, на трудный быт дома, о котором приходилось заботиться.

Лиля Юрьевна любила Плисецкую со всем ей присущим максимализмом. Ни один спектакль не проходил без огромной корзины цветов, которую она посылала ей из магазина на Арбате. Сохранилась записка от 5 ноября 1952 года, написанная крупным почерком ЛЮ: «Майинька! Любименькая! Догадайтесь, от кого эти цветы… Обнимаем, целуем до хруста костей». Тогда еще у балерины не было Сонма поклонников, забрасывающих ее цветами с ярусов. Часто эта корзина бывала единственной. И надо помнить, что денег тогда у Майи было мало — братья еще учились, и она тянула всю семью. Не всегда можно было купить то, что нужно. И Лиля Юрьевна посылала ей сотню мандаринов в ящике или просила меня (угрызаясь совестью) отвезти ей огромную коробку засахаренных фруктов из Восточного магазина на Арбате, которые Майя обожала. Каждый день они подолгу говорили по телефону: как прошла репетиция? какие литературные неприятности у Василия Абгаровича? все еще болит нога у брата Алика? с кем следующая «Раймонда»? что за скандал опять учинила Марина Семенова? и т. д. Они виделись часто, и Лиля Юрьевна бывала ей очень рада. ЛЮ была щедра, и элегантная парижская блузка, подаренная ею Майе в те годы, значила для той больше, чем сегодня, может быть, сорти да баль от Кардена. В те годы каждая пара туфель, каждая юбка были проблемой. А молодая балерина, естественно, хотела быть нарядной — она была уже популярна, и всюду на нее смотрели. Лиля Юрьевна радовалась, когда парижская кофточка, присланная Эльзой, оказывалась ей мала, а Майе в самый раз. Однажды она подарила Майе испанское черное трикотажное платье с бахромой, потому что оно ей очень шло. А как-то у Майи для новогоднего бала в ЦДРИ не было вечернего платья и ЛЮ купила нечто воздушно-белое и элегантное у жены Юрия Файера, Майя была в нем наряднее всех на балу… Поначалу Плисецкая могла платить только любовью и признательностью, но, когда пришла всемирная слава и у нее появилась возможность доставлять Лиле Юрьевне радость, она в долгу не осталась.