Лиля Брик. Жизнь

Когда книга Ваксберга вышла, я увидел, что много оригинальных эпизодов заимствовано из «Идолов», и разбросано, и пересказано своими словами. Нам в детстве говорили: «Дети, завтра мы будем писать изложение «Попрыгуньи». Перечтите ее вечером». Вот Ваксберг и сделал такое добросовестное переложение, кое-где присочинив, но кое-что и написав от себя, забыв, наверно, что пишет о лице, которое реально существовало.

И Шаляпин приставал к ней, когда ей, судя по ее дневнику, было двенадцать лет, и была она запойная пьяница, и сестра Маяковского жаждала выйти замуж за моего отца, хотя они друг друга терпеть не могли. Что хотел, то и написал, и приписал, и переписал. Словом, не становился на горло собственной песни.

Иван Тургенев был на обеде у Альфонса Доде, и Доде спросил о своих произведениях. Тургенев хвалил, но с оговорками. Это так опечалило Доде, что он, по уходе Тургенева, плакал вместе со своей женой. Меня это очень растрогало.

Интересно, как бы он отреагировал в случае с Ваксбергом? Лично я не плачу вместе со своей женой, а всем говорю, какой он непорядочный человек, что сказал мне неправду (главное зачем?!), но многих это почему-то не удивляет. Отныне я с большой осторожностью буду относиться к захватывающим фактам, которыми он насыщает свои очерки и книги, помня о фантазиях, наполнивших его книгу о ЛЮ.

Существует известный плакат двадцатых годов работы Александра Родченко, на котором изображена ЛЮ. Приставив ладонь ко рту, она призывает население покупать книги. Что ж, благородное дело. Недавно я видел тот же плакат, но ЛЮ призывала уже покупать мебель. Еще более забавно, что газета «Комсомольская правда» на листовке перед президентскими выборами изобразила Лилю Брик, нашептывающую Ельцину что-то на ухо. Интересно — что?! Я не удивлюсь, если увижу плакат Родченко, где ЛЮ рекламирует чипсы.

Но, к сожалению, мерзкого и лживого, связанного с ее именем, больше, чем забавного.

Когда в журнале «Огонек» появились беспардонные статьи Воронцова и Колоскова о ней и Маяковском, поэты Семен Кирсанов, Константин Симонов и другие пытались защитить ее, однако бесполезно: их отклики на огоньковскую публикацию не печатали нигде. По редакциям гуляла замечательно написанная статья журналистки Р.Б.Лерт, которую никто так и не напечатал и которая, к счастью, не сгорела до наших дней. Р.Б.Лерт, вопрошая «Почему молчат литераторы?», вряд ли ожидала ответа на свой риторический вопрос. «Произведение Воронцова и Колоскова, — писала она, — не просто репортерский набег на чужую спальню. Как утверждает «Огонек», это плод исследовательских трудов, которые являются, оказывается, отрывками уже законченной книги о Маяковском. Боже мой, значит, нам, любящим Маяковского, еще предстоит получить такую книгу! Целую книгу, полный сборник сплетен о великом поэте, о том, был ли он женат, и если нет, то почему; о том, кого он любил больше, кого меньше, а кого вовсе не любил; какую возлюбленную Колосков одобряет, а какую порицает; и что сказала по этому поводу такая-то парижская знакомая; и был ли у Маяковского друг-блондин…»

Эта статья, написанная старой журналисткой с молодым задором, своей судьбой отвечает на вопрос, поставленный в ее заглавии: она нигде не была напечатана.

Сколько раз нам приходилось читать и даже слышать по телевизору версию, что это именно ЛЮ застрелила Маяковского (будучи в это время в Лондоне).

Или придуманная в семидесятых годах в музее Маяковского знаменитая история с предсмертным (!) письмом поэта, которое будто бы написала ЛЮ. Письмо втихую было передано администрацией музея на официальную графологическую экспертизу с надеждой, что этот слух подтвердится. И когда пришел официальный ответ, что письмо, конечно же, написано рукой Маяковского, то тогдашнее приунывшее руководство музея долго скрывало это от сотрудников.

ЛЮ разборчиво пускала в свой дом людей. Какого же было мое изумление, когда я прочел воспоминания человека, который был-то у нее всего раз или два в жизни.

К Геннадию Попову, автору этой странной статейки, я ничего, кроме признательности и благодарности, не испытываю. Он помог и принял участие в исполнении предсмертной просьбы ЛЮ — развеять ее прах где-ни- будь в Подмосковье, и все, что касается его описания захоронения праха — чистая правда. И хотя статья написана, чувствуется, с добрыми намерениями, результат вызывает оторопь у всех, кто помнит Лилю Юрьевну.