Лиля меняет пароль (СИ)

— Хорошо, что она у меня маленькая. Все-таки не так много грязи, — сердито ответил он, глядя на меня с укором, явно давая понять, что я наконец задела его за живое.

— Действительно.

Конечно, я тогда очень сердилась. Для меня это как удар по коленкам. Понятно, что они взрослые люди и могут сами разобраться со всеми своими ситуациями, но тут вдруг все стало выглядеть так, словно я подложила своей подруге большую такую визжащую свинью. И, если в обычной жизни люди могут все обсудить и выяснить отношения, с Русей это оказалось просто невозможным, поскольку он «слился».

Он переживал. Но как переживают мужчины? Данный конкретный мужчина просто по привычке опустил забрало, сел на коня и поскакал в самое пекло, и это было не то место, где его ждала Марина. Руслан регулярно напоминал себе, что такую хорошую женщину нельзя обманывать, а для него все выглядело как обман. Одно дело держать друг друга за руки, гуляя по улице, и совсем другое целовать в губы. А еще он постоянно вспоминал, как она смотрела на него, прощаясь. Как можно было продолжать этот фарс?! И что он мог ей объяснить? Что с самого начала не собирался ничего с ней иметь, просто использовал ради блага собственной сестры или даже личного спокойствия? Сколько бы он ни пытался выстроить своё объяснение, всё равно получалось гадко, обидно и унизительно. Можно было цепляться буквально к каждому его слову. И, кроме того, с его точки зрения, объяснения унизили бы Марину ещё сильнее, а он этого не хотел. Никогда.

Сон летел ко всем чертям: ночами он почти не спал, пялился в телевизор или зависал на сайтах. Настроения тоже не было, и он срывался на всём, что минимально сбивалось с плана. Снова ругался с сыном, требуя от него ответственности, конфликтовал с подрядчиками на работе, спорил с начальством и почти не звонил мне. Но по-прежнему не видел во всем этом связи с его разрывом с Мариной. По-прежнему считал себя правым, поступившим трезво и рационально.

[1] Позор тебе, Белоусов!

16

Пока Руслан медленно тонул в трясине болота своей жизни, Оля изо всех сил старалась из него выплыть. Было непросто, потому что страх остаться с разбитым сердцем, казалось, не становился меньше. Так хотелось быть счастливой, наслаждаться жизнью и верить в лучшее, но червячок сомнения за годы одиночества превратился в удава, скрутившегося в тугое кольцо вокруг шеи. Но Оля, несмотря ни на что, не разрешала себе отказываться от внимания красивого соседа, который, казалось, искренне интересовался ею.

После «чудесного вечера», как неоднократно назвал его Олег, когда они пили грузинское вино и сидели так близко друг к другу на мягком диване, случайные встречи то тут, то там происходили все чаще. У подъезда, в лифте, в магазине — почти каждый день Оля встречала своего соседа и, конечно, регулярно видела его в окно, гуляющим с Джеком. Иногда Олег писал сообщения, но в них не было никакой регулярности или логичности. Смешная картинка, извинения за шум от дрели, просьба позаимствовать миксер или даже просто «привет». Он вел себя непредсказуемо, каждый раз завершая общение раньше, чем этого хотела или как ожидала Оля. Олег не приглашал её встретиться снова, не звонил для долгой беседы в ночи, не приносил цветов. И при этом Оля ни разу не подумала, что «седой парень» забыл о ней.

А Олег медленно и почти незаметно, но настойчиво пробивался сквозь стену страха. Да, он видел её тревожные глаза и скромно поджатые губы при каждой их встрече, особенно во время поездок в лифте, когда некуда было деться и отвести взгляд. Для Оли всё это было сложно, но он не спешил. Привыкнет и расслабится, думал Олег, главное, не отпускать надолго, не давать возможности разгуляться плохим фантазиям. И лучше чуток недодать внимания, чем переборщить. Если она не будет понимать, что у него на уме, пробраться сквозь внутренних стражей станет легче, потому что она просто не успеет напридумывать себе глупостей.

В декабре весь мир проникся подготовкой к праздникам: магазинные полки полнились елочными украшениями, сладкими подарками, город украшали яркие гирлянды, по телевизору шли праздничные программы. Ольга всегда немного боялась нового года, потому что это семейный праздник по умолчанию, а в ее жизни уже давно не было полноценной семьи — родители умерли, Руся не особенно любил праздничные застолья, а Никита достиг возраста, когда хочется праздновать отдельно от мамы. В прошлом году она встретила полночь совсем одна. Потом, конечно, позвонили и брат, и сын, но странное чувство, когда ты открываешь шампанское только для себя и потом с милой улыбкой сидишь перед экраном, делая вид, что в полном порядке, невозможно забыть, потому что одиночество никогда не являлось частью гармонии, это всегда было всего лишь одиночество. И особенно страшно становилось оттого, что в этом году, вероятно, все повторится.