Лилигурия

Это было просторное помещение, в дальнем конце которого стоял тёмный искусно выполненный стол, заваленный стопками и отдельно лежащими серо-жёлтыми листками бумаги. Во всяком случае, это походило на плохо сделанную немелованную бумагу. На краю стола стояла миниатюрная статуэтка в виде женщины, завёрнутой в кусок ткани. Её руки и лицо были устремлены вверх. В этой позе угадывались горечь, мольба, стремление вспорхнуть, улететь из этого мира. Но людей поразила даже не сама поза, а то, что у женщины было два глаза! Значит гуры, о которых рассказывал Тоо, действительно существовали! Сбоку к ногам статуэтки была прилеплена небольшая чаша, наполненная чёрной жидкостью, а поперёк чаши лежали несколько обрезанных перьев какой-то птицы. Это был самый настоящий чернильный прибор, которыми люди пользовались ещё в доиндустриальную эпоху. Рядом со столом стояло несколько плетёных низких стульев с явно укороченными ножками. Верховный жрец указал людям на них, приглашая присесть, и тут же что-то тихо пробормотал своим жрецам. Они быстро скрылись за дверью. Тугуев и Арчин спокойно присели, а Шамов долго примерялся к своему и когда всё-таки сел, стул под ним стал угрожающе поскрипывать. Циа, с улыбкой посматривая на этого неуклюжего человека, тоже тяжело уселся на своё место. Похоже, пешая прогулка отобрала у него много сил.

– Я вижу на ваших лицах удивление, – обратился он к Тугуеву, к которому от Ника перекочевал переговорник, – но прежде, чем удовлетворить ваше любопытство, я предлагаю всем немного подкрепиться.

Один из жрецов уже успел вернуться назад. В его руках был кувшин с красиво изогнутым носиком, а крышка представляла собой стилизованную голову какого-то животного. Он же принёс и несколько неглубоких чашек такого же цвета, что и кувшин. Следом за этим жрецом показался второй. В его руках была большая чаша с тушками не то мелких зверьков, не то птиц, обжаренных до золотистого цвета. Жрецы налили в мелкие чаши пузырящуюся красную жидкость. Скорее всего, это было местное вино. Его аромат был необычен и притягателен. Алик и Ром быстро обменялись взглядами. Они решили не испытывать судьбу и, не прикасаясь к вину, взяли с подноса по одной тушке, предварительно подняв стёкла шлемов. А вот Ник, не обращая внимание на предупреждающие взгляды товарищей, уже успел пригубить вино из своей чаши и доедал второй кусок жаркого. Нет, не зря Мигов над ним всё время подшучивал. Шамовым управлял иногда не мозг, а желудок. Вскоре на лице Ника появилось такое умильное выражение, что устало улыбающийся Циа вновь что-то шепнул своим помощникам, и вскоре перед Шамовым оказалась новая горка из трёх тушек, а чашка вновь наполнилась до краёв. Но тут свою власть проявил Тугуев. Он не стал отнимать у обжоры жаркое, но решительно отодвинул в сторону его чашку с вином.

Циа несколько секунд молча наблюдал за поведением людей, а затем, тяжело поднявшись, шагнул к одному из стеллажей, полки которых тянулись вдоль двух стен его «кабинета». Назад он вернулся с небольшим плоским мешочком из кожи. Ник, увлечённый поглощением местных вкуснот, не сразу понял, что произошло. Когда он потянулся к подносу, чтобы положить туда очередную обглоданную косточку, то не узнал своих товарищей. У Алика и Рома в буквальном смысле челюсти отвисли от удивления, а в глазах стоял такой неподдельный интерес, что Ник, не успев поблагодарить хозяина за угощение, привстал со своего стула. Арчин и Тугуев держали в руках по пачке… фотографий и, лихорадочно их тусуя рассматривали изображения.

Шамов пристроился за их спинами и обомлел. Это были самые настоящие фотографии! Тугуев не глядя, сунул ему часть своих фоток, и Ник чуть не поперхнулся последним, едва прожёванным куском мяса. На него с фотографии смотрела улыбающаяся… земная девушка! Двуглазая и чертовски красивая. Арчин в это же время рассматривал другую фотку. На ней был запечатлён усатый смуглый мужчина с маслянисто чёрными глазами, одетый в белую футболку. Он обеими руками прижимал к себе двух довольно рослых трёхглазых аборигенок. Это был портрет. Скорее всего, девушки имели набедренные повязки, но вот их тройные бодро торчащие груди были голыми.

Да, мужчины и женщины на фотографиях были землянами и вероятнее всего либо индийцами, либо пакистанцами. Тугуев сморщил лоб, напряжённо пытаясь вспомнить историю освоения космоса странами азиатского пояса Земли. Он помнил, что Индия полноправной космической державой стала ещё двести пятьдесят лет назад. А вот Пакистан… в нём он не был до конца уверен. Теперь люди, чуть ли не вырывая снимки из рук друг друга, жадно рассматривали их до тех пор, пока не услышали скрипучее покашливание хозяина, напомнившего им о себе.

Тугуев уставился на жреца.

– Тац Циа, это фотографии людей, наших земляков. Откуда они у вас?