Лилии

Узрел он из окна внизу под башней
По-вешнему дымящие костры,
Нашёл её в открытости домашней,
Ладони взял у ней, как у сестры.

Мучения покинули больную.

Служанки принесли нарядов ей.
Красавица в часовню расписную
Пошла превознести Царя царей.

С отцом Элейны гость остался вместе.

Хозяин умолял его почти
Помочь оздоровившейся невесте
Наследника родне произвести.

На то не соглашался гость, однако:

С единой связь у воина крепка.
Пролётные станицы, клича всяко,
В тумане к ней влекли издалека.

Придворные ж искусностью келейной

Ночное совершили волшебство:
Возлечь его заставили с Элейной
По вере, что она – любовь его.

Когда чуть свет узнал он об ошибке,

Затмился, но поклялся богом ей
К её теплу, к её младенцу в зыбке
Вернуться не единожды поздней.

Маргарита

Супруг её кутилой оказался.
Навек её румянец умирал.
И в этой мгле Тучков ей повстречался,
Поистине прекрасный генерал.

Узнала мать о горечи дочерней,

Позволила развод устроить ей.
В суде не создалось излишка терний,
Не чудилось ответчика дурней.

Тучкову же на лестные подходы

Последовал из отчих уст отказ:
«Уважим испытательные годы,
Скощённые безумно в прошлый раз».

Изводится горячкой Маргарита.

В чужой дали теряется Тучков.
Одно, другое лето пережито…
Четвёртое дарует им альков.

А дальние – ничто, по ней, просторы,

Не любит отпускать его она.
Внимания не стоят уговоры —
Повсюду с ним отрадная жена.

Терпеть ей суждено поля сражений,

Нести бойцам израненным уход.
А гром артиллерийских исступлений
Лишал её покоя в свой черёд.

И как-то раз она во мраке ночи

Проснулась от ужаснейшего сна:
Кровавое читали слово очи
Над ширью, где царила тишина.

«Бородино, – от мужа прозвучало, —

В Италии найти скорей всего».
Прочитанное слово ж означало,
Что скоро оборвётся жизнь его.

Фея

По берегу ручья лесной тропинкой
Приблизиться к нему случилось ей.
Под венчиком и никнущей косынкой
Пленительно струился рой кудрей.

Наездница негромко напевала.

Бубенчики звенели по пути.
Лютниста стать её околдовала.
Почтительно помог он ей сойти.

Под деревом ему сказала фея:

«На лютне мне немного поиграй!»
Мелодия звучала, грустью вея,
Но трогала чарующе, как май.

«Что надобно тебе за эти звуки?

Протягивай ладонь, озолочу!»
Но щедрые беря со страстью руки,
Шепнул он: «Я любви твоей хочу».

Дано дивить избыточно химерам.

Увидел он, утратив эмпирей,
Что белое на фее стало серым
И несколько развился рой кудрей.

Сиявшие зарёй поблёкли щёки,
Безумие во взоре залегло,
Но дали знать отдельные намёки,
Что сердце в нём и точно расцвело.

Россетти