Лилия

Да возможно, было бы уместным назначить встречу на нейтральной территории, но что-то с подвигло собеседника пригласить именно к себе домой и именно в такой интимный, не завуалированный момент, чему я был невольным свидетелем. Любопытство приковало, духу заставить себя развернуться и уйти назначив более подходящее время, если быть честным, не хватило. Любопытство порой двигатель прогресса.

Что двигало компаньоном, решившимся пригласить меня остаётся лишь догадываться. Возможно потребность раскрыться перед кем-либо, не совсем чужим. Возможно, некоторого рода протест, бог знает перед чем. В чужую голову не всегда удаётся залезть и с точностью угадать те или иные мотивы.

«Интересные вы люди», – смущённо проговорил я уже на кухне.

«Мы свободны в отношениях, и мы любим друг друга».

Я знал, что они с супругой посещают нудистские пляжи – водилась за ними такое тяготение к экстремальному поведению. Я бы ей богу не решился. Хотя…

«Я не могу её удовлетворить в полном объёме. Я знаю, что ей не хватает и сам ей предложил привести домой молодого человека».

Спрашивать я не смел. Да и не требовалось. Он рассказал, как начал замечать, что уже не в состоянии довести до конца. Заметил отсутствие интереса. Все происходит обыденно, в самом что ни на есть удобном положении. Мужчина в благоприятной и привычной обстановке достигает благополучного завершения быстро, женщина отнюдь, отсюда неполноценная жизнь, неудовлетворённые потребности.

«Теперь мы свободны. Живём полной жизнью».

Живёт ли полной жизнью мужчина или довольствуется комфортом любимой спросить не решился. Покончив с делами поспешил удалиться, благо утехи продолжались, супруга избежала неподготовленного удивления. Впрочем, возможно и подготовленного…

Некоторым людям нравится подчиняться, быть жертвой. В своём унижении они черпают в себе силу жить. Всю жизнь они отдают в услужение кому-то. Мы встречаем таких людей. Готовые простить все ради своей любви, и им, в том числе, нисходит удовлетворение от собственного унижения.

Бывает, им приходится играть роль предводителя, из-за должности, статуса, денег. Но в глубине своего Я – они подчинённые.

Я также наблюдал ещё за одной интересной парой творческих, высокоинтеллектуальных личностей.

Супруг живёт жизнью подчинения и удовлетворения супруги. Желания и прихоти близкого человека исполняются с радостью, благоговейным жертвоприношением себя во имя комфорта благоверной. Супруга подчиняет, принимает, и питается жертвами. Человек-вампир. Однако оба счастливы. Один счастлив тем что жертвует, другой тем что принимает жертву. И каждый из них есть тот, кто он есть, и каждый на своём месте. Увлечение посторонним, молодым и ушлым проходимцев, принимается её покорным как неизбежное, необходимое. Ничего с этим не сделаешь, ей это требуется. Да и не нужно делать. Удовольствие от ролей достаётся каждому.

Её чувства, тоска, страсть есть средство для достижения собственного удовлетворения путём исполнения её желаний, прихотей. Он идёт за молодым человеком, просит его в очередной раз развеять тоску любимой, побывать у них. Он готов даже к тому, чтобы они далее проживали все под одной крышей. Он готов подчиняться им обоим. И в какой-то момент третий также становится объектом поклонения. Отныне пресмыкающийся получает удовольствие от служения двум господам.

И… он счастлив. Он не жертва. Ему необходимо подчинение. Жертвуя он довольствуется жизнью, дышит полной грудью – он удовлетворён.

17

Вынужденная замкнутость и отбившееся желание сближаться с кем-бы то ни было ещё сотворили из нас троих единый клубок выброшенных на обочину порочных душ. Алкоголь, который мы употребляли уже не ограничиваясь половиной бутылочки стирал всяческие барьеры и границы разумного практически сошли на нет. Ужасы беспризорного детство стирают грани общепринятого поведения, а мы были самыми близкими людьми на свете – наше трио, выброшенные на обочину жизни детки.

Лилия приносила еду, пиво, портвейн, вино, водку. Я догадывался как она все это доставала. Нет, я знал. И Даша тоже знала. Как-то раз, сидя на возвышении вдоль железной дороги мы как обычно представляли, как мчимся прочь из этой дыры, каждый в своём выбранном направлении. Алкоголь уже отравил наше мрачное существование и все ещё детский организм быстро пристрастился к исковерканной реальности и в трезвые дни пасмурное окружение казалось катастрофически уродливым и мрачным.

Даша прошептала: «Как же хочется выпить!» и Лилия пошла и принесла колбасу, хлеб и бутылку водки из тоскующего неподалёку ларька. Она просто наклонилась к маленькому окошку связующему спрятавшегося внутри хозяина с редкими покупателями, после чего приоткрывшаяся дверь распахнулась, и она исчезла внутри.

Лилия брала все что хотела и ничто не могло её оставить. А мы лишь промолчали и после выпитой мерзкой на вкус водки всяческая тревога испарилась, и мы уцепившись за лестницы замедлившихся вагонов пустились в небольшое путешествие до близлежащих поселков и много позднее возвратились обратно.