Лилия

Соседка к ней привязалась, пока ещё тихоне, но с явно непростой натурой, отзывчивой и начитанной.

По вечерам собирались девушки, и она слушала обхватив колени, не смея вставить слово, бесконечные разговоры о парнях, у кого с кем, и как, и какие ощущения. Она слушала с упоением, то что казалось запретным и уму непостижимым вдруг стало повседневностью, обыденностью и таким волнующим, зовущим…

7

Он стоял и курил в дверях – прямо в коридор – и весь из себя был таким мужественным и уверенным, большим и сильным. Он явно заинтересовался, маленькой и хрупкой, невесомой, как раз той в цветочном халатике, ниже колен – скромница и, вероятно, недотрога. Она проходила мимо опустив голову, не смея взглянуть, опасаясь раскрыть интерес. День за днём, раз за разом и до тех пор, пока не случилось.

Была вечеринка, собрались все у них в комнате, в том числе он, казавшийся искушённым, и каким-то возвышенным. Он старше, и уже мужчина.

Пили водку, все вокруг смеялись и веселились и девушки бесстыжим образом заигрывали с парнями.

Она не смела пить алкоголь – было страшно, в её семье это табу – греховно; боялась и сидела в сторонке, не встревая в разговор, изредка улыбаясь некоторым шуткам, всем своим видом стараясь присутствовать в общем веселье и не смущаться.

Они оказались в коридоре вместе. То ли он курил она вышла, то ли она вышла он следом за ней, то ли все вместе. Осмелел от выпитого, робость, замаскированная под мужественностью вдруг испарилась: «ну как тебе здесь?».

«Весело» – улыбнулась (и как нашла в себе смелости?).

Было уже пора, уже достаточно, природа брала своё. Он дыхнул на неё спиртным, обхватил неожиданно талию, хрупкую и тонкую, словно у пятнадцатилетней девчонки и притянул к себе. Не сопротивлялась, перехватило дух, появилось волнение в теле и некоторая слабость. Вдруг она представила отца, такого же волевого и сразу почувствовала себя невероятно защищённой и не одинокой.

Его комната пуста, все собрались у соседки. Он накрыл правой рукой её грудь, чуть примял и почувствовал мигом напрягшиеся бугорки. Следом – лёгкий халатик поглаживая в отчаянии тело упал на пол; поцелуй не дружеский, а самый настоящий. Она не сопротивлялась и даже вдруг прильнуло навстречу. Пытаясь скрыть нетронутость, активно тёрлась губами о его губы, слишком быстро и возможно преодолевая некую первую брезгливость. Он был обязан преподать урок, хоть и опережал опытом ненамного, но мигом сообразил, что получается не так естественно, как должно бы, и с видом тысячелетнего Дон Жуана взял её лицо в ладони и несколько умерил пыл рвущейся в бой.

Казалось он её раздавит. У него никак не получалось и преодолев некоторые сомнения она смело раздвинула колени шире и решительно помогла, удивившись своей храбрости, рукой направила и поддержала и через секунды пожалела, поскольку вдруг её как будто бы разорвало на части. Все же дотерпела, и терпела довольно долго, если не сказать бесконечно, считала секунды и после еле поднялась на ноги, быстро скрыла наготу, закуталась в халат, и присела на краешек кровати. Через секунды почувствовала, что намочила белье вытекавшим изнутри, смесью крови и чужеродного и сжала бедра.

Мужчина был несколько потрясён, первый раз у него случилось так гладко и удобно и к тому же с восхитительной и нетронутой, как будто слепленной по безупречному шаблону, без каких-либо изъянов и излишков.

Они помолчали. Мужчина решил разогнать неловкость, кажущимся ему подходящим моменту измышлением, бог весть, когда созревшим в голове, он натянуто хихикнул будто вспомнил и изложил:

«Не кажется ли тебе, что поскольку новая жизнь появляется исключительно в результате взаимодействия различных полов, мужчины и женщины то, вероятно, эти два существа не только различаются по половым признакам, но и являются в некотором роде представителями разных внеземных цивилизаций. Разумеется, маловероятно, перемещение на землю условно Адама и Евы с различных планет, внедрение кода представителям земной жизни вполне достаточно».

Он закурил, она молчала. Продолжил:

«И не совсем сказочной выглядит версия о прародителях человечества Адама и Евы, начало, безусловно, должно быть положено. Однако о запретном плоде все же преувеличение, о запрете и речи быть не может, ибо противоречит цели созидания жизни на земле.

Представляется совершенно разумным и уместным предположить, что конечной целью создания земной жизни является постепенное совершенствование человека с каждым последующим поколением и как конечный результат появление индивидуумов или индивидуума с совершенным мозгом, универсальной вычислительной машиной по сравнению с которой любой искусственный интеллект созданный человеком всего лишь банальный калькулятор.

Поскольку мужчины это один вид внеземной цивилизации, возможно с одной планеты, деторождение путём совокупления оных невозможно. Для деторождения необходимо именно два различных существа. По всей видимости кровосмешение видов одной цивилизации прогнозируемо не способно выдать новый более развитый интеллект даже по истечении многих тысячелетий…»