Лилия

Поместья моего деда располагались в 20 – 30 км от городов. Хороших дорог тогда было мало, поэтому весной и осенью проселочные дороги становились иногда непроходимыми, несмотря даже      на то, что в наиболее заболоченных местах из стволов деревьев на дороги укладывался наст. Плохие дороги делали транспортировку сельскохозяйственной продукции в течение нескольких месяцев в году невозможной.

На территории поместий росли, так называемые, «мачтовые» деревья с высокими и абсолютно прямыми стволами, которые очень ценились и использовались, в основном, для изготовления корабельных мачт. Летом и осенью в лесах было много ягод и грибов. В лесных озерах водилась разная рыба, но ее почти никто не ловил.

Мой дедушка любил лошадей и хорошо разбирался в коневодстве. Из Сибири он привез несколько лошадей выносливых пород и собирался их разводить в своих имениях для продажи.

Но сбыться этим, как и остальным, планам помешали первая Мировая и Гражданская войны.

В 1917 году Временное Правительство России призвало дедушку на службу в армию, позволив ему перед этим отвезти жену и сына в Оренбург к матери жены – Елизавете фон Берг.

В 1922 году дедушка, после поражения «белого движения», потеряв все свои имения, дома в городах и прииски на Урале, переплыл реку Буг и оказался в Польше, где занялся поисками своей семьи. Ему удалось вывезти из России лишь родовой герб, часть семейных документов и немного золотых монет.

В Оренбурге после 1917 года жить становилось все сложнее. У бабушки на руках было двое маленьких детей. Деньги быстро таяли, имения, другие семейные ценности были реквизированы советской властью. Религиозные чувства верующих подавлялись новыми правителями-атеистами. В 1921 году бабушка с детьми выехала в Германию, где 2 года прожила с ними в большом бараке лагеря для беженцев в Вюнсдорфе (под Берлином). В лагере было много палаток, в одной из них жил русский князь с дочерями – вспоминала тетя Катя. Здесь же, в лагере, были организованы школа и детский садик, куда, правда с большой неохотой, ходила и моя тетя. Из Вюнсдорфа бабушка часто ездила в Берлин, где жили две ее тети и многочисленные друзья. Чтобы выжить, Эдита Ивановна продавала свои фамильные драгоценности. Например, за половину серебряной ложки, на которой, как и на других столовых приборах, был выгравирован наш герб, можно было накупить столько продуктов, что их хватало на питание всей семье в течение недели. Однажды у нее украли часть золотых украшений, что практически лишало бабушку и детей единственного средства существования. Однако помощь родственников и друзей, а также «железная» сила воли бабушки помогли моим предкам в этих сложных условиях выжить. В 1922 году в Мариенвердере (Западная Пруссия) бабушка нашла свою сестру Дагмару, которая жила здесь вместе с тремя детьми и мужем, Адольфом фон Койслером, работавшим в одной из газет политическим обозревателем (редактором), и переехала со своими детьми к ней.

Дедушка, оказавшись в Польше, делал все возможное, чтобы найти своих родственников. Он постоянно печатал в польских и немецких газетах объявления о розыске, одно из которых прочитала Дагмара фон Койслер. И дедушка, после многих лет разлук и скитаний, наконец-то встретил жену, повзрослевшего сына и впервые увидел свою пятилетнюю дочь.

От первого брака две его дочери-близнецы умерли во время войны от тифа, сын Николай, которого дедушка очень любил, пропал без вести на фронтах гражданской войны, старшая дочь Валентина (Остроухова) была замужем и жила с семьей в Запорожье на Украине, а младшую дочь Александру и свою сестру Марию Николаевну дедушка, как только появилась возможность, взял к себе сначала в Варшаву, где он жил у своего друга (адвоката), а затем, в 1923 году, в Торн. Варшавский друг помог дедушке и его семье получить польское гражданство.

От государства дедушка начал получал на семью пособие по безработице (40 злотых), а бабушка получала по 20 злотых в месяц от евангелистской лютеранской общины. Половина денег уходила на оплату жилья, остальная часть – на еду (булка хлеба в то время стоила 20 грошей, 1 кг мяса – 1,5 злотых). Дедушка перебивался случайными заработками: в его возрасте найти постоянную работу было не просто. Бабушка «подрабатывала» в магазине разнорабочей. Кроме того, она вязала свитера и жакеты, расшивала подушки и скатерти, просиживая иногда ночи напролет, чтобы вовремя выполнить заказ. Если она находила учеников, то давала уроки русского языка.

Бабушка Эда неплохо рисовала. (Она закончила рисовальную школу барона Штиглица в Санкт-Петербурге). Из фанеры она выпиливала различные фигурки, делала шкатулки, раскрашивала их русскими узорами и пыталась продавать, что не всегда получалось. Бабушка вела хозяйство в доме (стирала, убирала, готовила еду), дневники кулинарных рецептов на русском и немецком языках. Воспитывала детей, перешивала для них одежду. Евгений и Екатерина по своим силам помогали родителям, носили дрова, растапливали печь.