Лилия

Запоет, затоскует колесо колесу…

Образ твой с поцелуем я с собой унесу,

Я с собой унесу.

Застучат переклички паровозных встреч,

Паровозных встреч.

Зазвучит непривычно иностранная речь,

Очень странная речь.

И сквозь струи косые передумаю вновь:

За кордоном Россия, за кордоном любовь,

За кордоном любовь.

(Прах именья родного, прах дворянских колонн:

Не забыть нам былого, не пойти на поклон.

И за рюмкою водки передумаешь ты:

За кордоном Россия, за кордоном Россия

За кордоном – мечты…)

Мария Николаевна

Примерные годы жизни 1880 – 1940.

Мария Николаевна, сестра моего дедушки, была симпатичной и фотогеничной девушкой. В России в начале ХХ века была выпущена почтовая открытка с ее фотографией.

Мария рано вышла замуж за француза и уехала с ним на юг России. Муж в ходе Мировой войны исчез. Мария Николаевна вернулась в одно из своих поместий, которые после 1917 года были конфискованы большевиками.

В эмиграции Мария Николаевна жила на деньги, получаемые за частные уроки французского языка, который она хорошо знала. К сожалению, она страдала от сильных приступов ревматизма. Когда болезнь особенно обострилась, врачи городской больницы Торна предложили ей использовать новое средство для лечения ревматизма с условием: если исцеления не произойдет, то больница берет на себя обязательство ухаживать за ней дальше бесплатно до конца ее дней. Сестра дедушки согласилась на эксперимент, который не удался. Более того, она оказалась прикованной к постели. За ней хорошо ухаживали. Морально она не поддавалась болезни.

Однажды она спросила посетившую ее племянницу Катю: «В чем состоит прелесть жизни?» Не дождавшись ответа, Мария Николаевна сказала: «Прелесть жизни состоит в контрастах».

Эти слова потом тетя мне неоднократно повторяла при встречах.

И в самом деле. Как бы тебе не было тяжело, всегда надейся на лучшее. А наступившие после лишений и болезней улучшения будут ярким и приятным контрастом по сравнению с прошедшими невзгодами. Лишь старайся не отступать от своих жизненных принципов и не «опускать руки»!

Мария Николаевна умирала тяжело, но родные и близкие никогда от нее не слышали жалоб.

Берги

У прадеда моей бабушки Эдиты Ивановны, Иоганна Фридриха Берга (1746 – 1834), чистокровного шведа, управляющего государственной зеркальной фабрикой в финском городе Роккала и прабабки Кристины Элизабет Гельман (1769 – 1842) был сын Александр Константин (1800 – 1869), аптекарь, жена которого, Эмилия Шарлота Шеньян (1805 – 1889), родила двух будущих генералов русской армии – Карла и Иоганна.

Отец бабушки, Иоганн Александр (в России его будут называть Иваном Александровичем) Берг, родился в Выборге в 1830 году. В 1851 году окончил кадетский корпус, служил в лейб-гвардии гренадерском полку, командовал полком в финском городе Нейшлот, служил в Житомире, а с 1893 года – в Оренбурге, где в 1900 году в звании генерала от инфантерии умер.

Вторая жена Ивана Александровича Берга, Мария Елизавета Камиловна, итальянка (ур. Бертольди. Родилась 14.05.1858 в Элизабет-Холле в Прибалтике. До 1924 года работала директором женской гимназии в Оренбурге. Умерла в марте 1940 года в Ленинграде), родила 4 детей: Эдиту, Дагмару, Маргариту и Акселя. Она была образованной женщиной, отлично говорила на французском, немецком, итальянском, русском, английском языках, превосходно рисовала, писала маслом, играла на рояле, была врожденным педагогом. Она всегда чем-нибудь занималась, следила за тем, чтобы дети не болтались, а делали что-нибудь полезное. Мария была 3-им ребенком в большой семье Бертольди. Ее прадед, Антон Бертольди, придворный музыкант итальянского графа Марколини, много ездил и ангажировал певцов для итальянского театра-буфф. В Дрездене он женился на певице и остался здесь жить. У них родился сын Андреас, ставший музыкантом, певцом, скрипачом, а позже – директором придворного театра. У Андреаса был сын Антонио.

Антонио (1825 – 19.10.1914), музыкант, художник, преподаватель итальянского языка, оказался как-то в Тифлисе и женился здесь на дочери лютеранского пастора Маргарите Карлблом (13.10.1837 – 12.12.1914), по национальности шведке. Родилось у них 11 детей.

Антонио Бертольди, по переезде в Санкт-Петербург, стал лютеранским пастором одного из приходов Петергофа, а дочь Елизавету отправил в Петербург в рисовальную школу Штиглица. Позже Антонио возглавил евангелистско-лютеранскую церковь Петра и Павла в Санкт-Петербурге. После 1917 года жизнь разбросала по всему миру потомков Антонио Бертольди. Судьбы многих из них были исковерканы.