Лилия

Беря уроки по музыке, отец выучился играть на фортепиано. У него были значительные успехи в изучении иностранных языков. В 14 лет отец имел рост 182 см. Больше он не вырос. Волосы у него были темно-русые, глаза, как отмечала тетя Катя, – большие, темные и «бархатные». Он увлекался историей и географией. Атлас был его настольной книгой. Отец не курил. В компании мог выпить немного вина. Он был очень сдержанным, но в узком кругу друзей мог быть веселым и разговорчивым. Отец придавал большое значение хорошим манерам; всегда знал, чего хотел в жизни и энергично добивался осуществления своих целей. В этом он был близок со своей матерью, с которой находил общий язык и общие интересы. По характеру отец был сердечным и великодушным человеком, готовым прийти на помощь нуждающемуся. Деньги для него ничего не значили, а служили лишь средством для поддержания жизни своей и, особенно, родственников. На свою судьбу мой отец никогда не жаловался.

По словам тети Кати отец и дедушка были людьми чести.

Отец был подвержен настроениям. Когда он бывал «не в себе», то мог часами ни с кем не разговаривать. Тетя и бабушка понимали его состояние и помогали ему, по возможности, совместно решать проблемы, вызвавшие хандру.

В Торуне (Торне) напротив дома, где жили мой отец, тетя и их родители, находился «уланский лесок». Там все окрестные дети с удовольствием играли. Ребята вместе ходили на речку, занимались спортом, читали книги А.Дюма, М.Рида, Карла Мая.

Отец и тетя учились в польской гимназии и состояли в молодежной организации скаутов. Организация польских скаутов очень походила на советскую пионерскую организацию. Скауты воспитывались физически развитыми детьми, в духе товарищества, готовности и способности прийти на помощь человеку, другому живому существу или растению, попавшему в беду. Во время школьных каникул скауты 3 – 4 недели проводили в походах, хотя за такой поход надо было заплатить до 40 злотых.

В СССР 19 мая 1922 года была создана коммунистическая организация детей и подростков «Всесоюзная пионерская организация (с 1924 года – имени В.И.Ленина)», в которой состояли, практически, все школьники 10 – 15 лет. В 1980 году насчитывалось свыше 19 млн. пионеров, плюс их резерв: ученики 1 – 3 классов, «октябрята» (численность населения СССР в 1982 году составляла 268 800 000 человек). Перед пионерской организацией тоже стояла задача воспитать физически крепких строителей нового коммунистического общества. «Коммунизм – …бесклассовый общественный строй с… полным социальным равенством всех членов общества, где… осуществится великий принцип «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям»». А насколько полно будут обеспечиваться немалые потребности ленивого или бездарного работника? Многое понимающим детям навязывалась непогрешимость идей коммунизма и решений КПСС, которая «является… руководящей и направляющей силой советского общества» и к борьбе, за дело которой пионер должен быть всегда готовым.

В 1932 году отец окончил гимназию и был призван на военную службу в польскую армию. Отслужив свой срок, по рекомендации пастора евангелистской лютеранской церкви Браунера в 1934 году отца направляют на учебу в Германию с выплатой ему стипендии «Мартина Лютера» и с обязательным условием: по окончании учебы он должен вернуться в одну из лютеранских церквей Польши и стать, в дальнейшем, священником. Сначала отец учился в Тюбингене, затем – в Эрланге и несколько месяцев – в Дорпате (Эстония).

С 1936 года отношения между Германией и Польшей становятся все напряжённее. Сложнее стало получать въездные визы, поэтому отец был вынужден оставаться в Германии до окончания учебы. На студенческих каникулах отец подрабатывал репетиторством. Летом 1939 года он обучал немецкому языку детей финского пастора. Война его застала в Финляндии, где он пробыл до лета 1941 года, пока, наконец, с большим трудом не получил визу на въезд в Варшаву. В Финляндии отец был помолвлен с дочерью пастора, которую звали Сирка. Но война перечеркнула все планы на свадьбу. От этой помолвки сохранился перстень.

В Варшаве отец пробыл недолго и вскоре опять отправился в Эрланг завершать свое образование. В феврале 1942 года он сдал выпускные экзамены в «Die Cheologifche Fakult"at der Friedrich Alexanders Universit"at», получил степень викария, вернулся в Польшу. Отец очень негативно относился к любой войне, а к войне Германии с Россией – особенно. Он как-то сказал родным: «Для немецкого народа не может быть ничего хуже, чем выиграть эту войну». Он был глубоко убежден, что этого никогда не произойдет.

Отец в совершенстве знал русский, немецкий и польский языки, свободно изъяснялся на английском, французском, финском, греческом и латинском. Зимой 1945 года у отца обострились хронические заболевании ишиас и радикулит. Он попал в Бад-Мертгенхайм, в госпиталь, куда позднее приехала и его мама Эдита Ивановна.

В госпитале отец познакомился с, работающей здесь, моей будущей мамой.