Лилия и шиповник

Дон Элиаш собственной спиной воспринял эти ровные тяжелые толчки, и кровь застыла в его жилах. Он повернул голову влево. На него надвигались какие-то огромные темные облака, бесформенные и словно нереальные.

Стадо слонов направлялось к ближней речушке. Первым шел могучий самец — вожак. Неоднократно ему приходилось повстречать человека и всякий раз удавалось спастись, уводя при этом все стадо. В ноге прочно засел наконечник копья, на боку с трудом заживала рана, которую слон получил в яме-ловушке. Он бы так и погиб в ней, если бы стенки ямы не оказались подмытыми грунтовыми водами. Повезло... И теперь вожак в любом из ничтожных людишек видел смертельного врага.

За ним следовали четыре самки и два слоненка, а замыкали шествие два молодых самца.

Малыши шаловливо взвизгивали и на ходу хватали хоботами сочные стебли, а строгие мамаши то и дело осаживали их. Вожак был угрюм, его в это утро раздражало почти все — разболелась старая рана... И тут он почуял ненавистный запах. Человек!

Вожак издал трубный звук, сразу прекратив все баловство малышей и призвав их к порядку.

Человек лежал на земле, поперек тропы. Что это? Очередная хитрость? У людей ничего не бывает просто так — где-то здесь может оказаться яма с вбитыми острыми кольями или загонщики с невыносимо громкими трещотками.

Вожак остановился, вытянул хобот и стал принюхиваться. Нет, похоже, что этот человек здесь один. И слон медленно придвинулся поближе. Он всматривался маленькими глазками в застывшего от ужаса португальца и в его большой голове с трудом ворочались мысли.

Кто знает, возможно, слон и переступил бы через португальца, но именно в этот миг расшатался кремневый наконечник, застрявший в колене. Острая боль пронизала мощное тело и слон заревел. Он вонзил бивень под ребро португальцу, а затем наступил на него всей тяжестью передних ног...

Джунгли вздрогнули от нечеловеческого вопля.

Мальчишки очнулись от полузабытья — как иначе назвать эту странную смесь сна и бодрствования — и переглянулись. Витторио Брюльи побледнел и шептал молитвы одну за другой.

— Неужели это случилось? — с тоской вопрошал Генрих. — Пусть мы были с этим пиратом на ножах, но все же он человек, какой ни есть... Страшная смерть...

Ответом ему был второй вопль, а затем и еще три, один за другим. Предсмертные крики были полны такой муки и боли, что хотелось заткнуть уши или умчаться куда-нибудь за сотню миль от этого страшного места.

— Все... Кончено... Все пятеро погибли... — сказал еле слышно Брюльи.

— Мбаса, ты бы разведал, что уготовано нам? — сказал Генрих.

Негритенок с готовностью вскочил и помчался к хижинам, где уже суетился народ. Местные жители восприняли леденящие душу крики вполне спокойно — подумаешь, еще полдюжины белых не прошли проверку. Бывает...

Тем более, что все были заняты приготовлениями к какому-то местному празднику.

Глава сорок девятая

— Весело ему... Про нас и забыл совсем! — ворчал Витторио Брюльи, глядя, как играет с местными мальчишками Мбаса. — Ты слишком хорошо к нему относишься, принц. Слуг надо учить! Почему бы не дать хорошенько в ухо или не стегнуть хлыстом? Сейчас-то уже поздно, он у себя дома.

Генрих не ответил на такую очевидную глупость. Раз негритенку удалось сдружиться с детьми этого племени, то это будет только на пользу. Может, и к пленным отношение переменится.

Но негритенок не забыл про воду и еду, он лишь немного отвлекся. Вскоре он возвратился с наполненной калебасой и теплыми лепешками.

— Ты видел шамана? Он собирается нас развязывать? — спросил немедля Генрих. — У меня все тело уже деревянным стало, скоро и разговаривать не смогу!

— Я спрашивать. Он говорить, что сам развяжет, когда будет надо.

— Вот негодяй! Ему до наших мучений и дела никакого нет! — рассерженно сказал Брюльи. — Слушай, да развяжи ты нас сам. Ничего они не сделают, мы же не собираемся бежать!

— Еще как собираемся... Я не намерен здесь выжидать, что еще придумает этот колдун, — Генрих говорил тихо, еле слышно. Кто знает, не обучил ли шаман французскому и воинов, стоявших в карауле.

Со стороны деревни доносились звонкие протяжные крики и удары тамтамов, громкое кудахтанье, мычание и блеяние.

— Эй, Мбаса, а что там все-таки происходит? Чему они так радуются и что готовят? — спросил Жан-Мишель.

— Они устраивают праздник Плодородия и Дождей. Сегодня ночью они начинать.

— А ты спрашивал, что они собираются делать с нами? Не нравится мне этот шаман...

А шаман уже тут как тут — подошел и остановился, гордо и важно выпрямив спину.

— Как провели ночь? Не кусали ли вас комары? — тонкие иссиня-черные губы растянулись в ухмылке. — Слышали, как вопили враги моего племени? Эти люди оказались с черной душою и гнилым сердцем.

— Прикажите нас развязать! — крикнул Генрих изо всех сил, чтобы до этого черного колдуна дошло наконец. — Прекратите издеваться над нами!

Шаман издал короткий смешок и ответил: