Лилия Лукина- Если нам судьба...

— Павел, если ты считаешь, что я заслужила такую честь, то я смотрю на это с радостью.— Вот уж чего я совершенно не ожидала!

— Лена, ты очень устала, тебе действительно надо отдохнуть,— Матвей глянул куда-то мне за спину, и подошедший Вадим протянул ему конверт, который он тут же отдал мне.— Там кредитка и все коды написаны на листке. Трать, как хочешь, и не вздумай возвращать. Обижусь.

Тут к нам подошел Александр Павлович.

— Павел, ты знаешь, я вспомнил стихи, которые дядя Андрей написал,— и он начал потихоньку декламировать:

Ты снова снился мне, мой отчий дом,

Где с самого рождения я не был,

Беседка белая на фоне неба,

Сосновая аллея за окном.

Но верю я, наступит день, когда Ты распахнешь мне двери, как объятья,

И я войду, помолодев от счастья,

Чтобы с тобой остаться навсегда.

— Павел, а дядя Андрей здесь успел побывать?

Наверное, Власов задавал этот вопрос не только из

любопытства, но и изо всех сил стремясь хоть как-то приблизиться к Матвею, чтобы тот почувствовал в нем не только будущего мужа Лидии Сергеевны, но и настоящего брата.

Вместо ответа Матвей стал читать стихи, как я поняла, продолжение первых двух строф:

Родимый дом, я, наконец, пришел.

Прими, прости невольную разлуку.

Через войну, изгнание и муку,

Тернистый путь меня к тебе привел.

Сжав кулаки, глотая молча слезы,

Я шел к тебе все долгие года.

Ведь свет твой вечный звал меня всегда И навевал спасительные грезы:

Ты просто спишь, приемля равнодушно Всех тех, кто приходил к тебе сюда,

Но помнишь обо мне и ждешь, когда Я, наконец, вернусь, чтобы послушно

Очнуться от дурного сна,

Вновь расцвести, от радости сияя.

И сосны старые, верхушками кивая,

Как своего, приветствуют меня.

— Да, в последнее лето своей жизни, в 78-м. Он как-то сумел достать сюда путевку, и мы здесь прожили две недели. А потом он написал это продолжение,— печально и задумчиво сказал Матвей.— Знаешь, Александр, я завидую тебе, ведь ты папу знал пятнадцать лет, а я — только девять...

— Я расскажу тебе о нем все, что сам помню, и к маме моей мы обязательно съездим — надо же вам всем познакомиться. Уж она-то дядю Андрея с детства знала, кто лучше сможет о нем рассказать. Ты представляешь, она, когда фотографии Саши с Лешей посмотрела, прямо изумилась — точная копия ее отца, Владимира Егоровича. Я на него тоже похож, но не до такой степени. А вот малыши, согласись, на меня похожи? Правда? — Власов, кажется, успокоился, почувствовав себя по-настоящему членом семьи, и, не дожидаясь ответа Матвея, повернулся ко мне.

— Леночка,— сказал он и поцеловал мне руку.— Ты даже не можешь себе представить, что ты для меня сделала. Я уже говорил тебе, что я твой должник по гроб жизни, и я снова это повторяю. И я буду счастлив, если вдруг смогу тебе чем-то помочь. Я очень тебя прошу, пожалуйста, обращайся ко мне без малейших сомнений. Договорились?

— Хорошо, Саша. Тогда я воспользуюсь случаем и попрошу тебя об одном одолжении прямо сейчас. Напротив поворота в город дом строится. Там за рабочими приглядывает отец хозяина, Владимир Сергеевич Чаров. Он когда-то очень неплохим актером был в нашем драмтеатре, а потом «зазвездился», ну и пошло-поехало. Поговори с ним, посмотри... Может быть, найдешь для него что-нибудь. Он сейчас выкарабкивается, ему бы еще помочь к профессии вернуться... Посмотришь?

— Лена,— спросил Матвей.— Это тот самый, который в Вороньей слободке крутился?

— Интересно, Павел, есть ли что-нибудь, чего бы ты не знал? — устало поинтересовалась я.— Тот самый.

— Бери, Александр. Можешь даже не глядя,— посоветовал Матвей Власову.— Я тебе дам послушать одну кассету,— и он хитро на меня посмотрел, а я только плечами смогла пожать: ну и фрукт этот Матвей,— сам убедишься.

— Что едешь? — спросил у меня подошедший Панфилов.— Тогда иди и забери из своей машины, что тебе нужно, а ее здесь оставь. Вернешься — получишь обратно. Я сам тебя отвезу. Знаете,— обратился он уже к Матвею и Власову,— я первый раз вижу груду железяк, до такой степени влюбленную в свою хозяйку. Она же у тебя из последних сил чихает,— это он уже мне.— Загоняла ты ее так, что смотреть больно. Без любви ты с ней обращаешься, вот что я тебе скажу. Иди, иди, собирайся.

Час от часу не легче, уже и к Пану в друзья попала. Хотя, уж если я вошла в число близких Матвею людей, то по-другому быть просто не могло.

Я забрала из бардачка книги Юлии, еще кое-какие мелочи, попрощалась со всеми и залезла, как на верхнюю полку в вагоне, в огромный серебристый джип, на переднее сиденье. А за руль сел сам Владимир Иванович.

Была у меня мысль заехать в отель, чтобы жучок снять, но я передумала — сил не было, да и не хотелось перед Панфиловым афишировать, что я номер Власова прослушивала. Черт с ним, невелика потеря. Меня больше волновало другое — как бы у Владимира Ивановича выведать, почему же все-таки Катька так и не выстрелила. Пока я думала, как к нему подступиться, мы уже подъехали к моему дому.