Лилия Лукина- Если нам судьба...

— Лена, вам уже приходилось слышать о добрынинской библиотеке? Хотите знать, как она книги читала? Она их пролистывала, понимаете, пролистывала. Нет, кое-что она, конечно же, читала. Но большую часть книг просто пролистывала.

Да, своеобразный метод чтения, что-то не приходилось мне раньше о таком слышать.

— Рита, а что это за история с девочками? Ну, когда она их в интернат отдать собиралась?

— Да никакой это не интернат, а детский дом! — ее трясло от возмущения,— Вот, представьте себе, две девочки, которые с детства языкам учились, музыкой, танцами занимались, литературой увлекались, историей... Уж они-то книги действительно читали, а не пролистывали. Да на них никто и никогда в доме даже голоса не повысил! И они попали бы в детский дом! Что там с ними стало бы?! Они бы там просто пропали! Вы же их фотографию видели! Они же домашние девочки!

— Так как же произошло, что они туда не попали? Странно, что Ольга Константиновна ничего точно об этом не знает. Ведь она, как я поняла, была в курсе всех Катиных дел.

— Да знает она, только говорить не хочет — она ведь в Катю до сих пор влюблена. Хотя ее милая Катенька,— ехидно сказала Рита,— ей, как уехала в Москву, ни разу даже не позвонила. А произошло это все из-за статьи.

— Какой? «Хищница в белом халате»?

— Да,— кивнула головой Рита.— Если бы мне повезло встретить ее автора, то я бы ему в ноги за это поклонилась. После того как эта статья вышла, в институте был страшный скандал....

— Подождите, подождите, Рита,— бестактно перебила я ее.— Но ведь в статье было сказано, что она написана именно по инициативе коллег Добрыниных. А с ваших слов получается, что они узнали о происходящем именно из статьи. Простите за такое предположение, но, может быть, ваш папа способствовал ее появлению?

— Нет,— твердо сказала она.— Нет. Он сам обо всем узнал только из газеты.

— Вот что, Рита,— решительно предложила я.— Давайте разберемся во всем этом подробно, прямо по датам.— Они кивнула и я продолжила: — Так, родители девочек разбились на машине 4 августа, а Сергей Степанович умер через неделю, то есть 11-го. Статья вышла 22 августа, а 5 сентября в «Вестях Баратова» была небольшая заметка «Справедливость восторжествовала» о том, что над девочками учреждена опека и им досталась однокомнатная квартира. Так? — она снова кивнула и я попросила ее: — Рита, я вас очень прошу, постарайтесь вспомнить абсолютно все, что происходило в то время. Ведь если никто из близких этих девочек не был в курсе того, что с ними собираются сделать, то откуда автор статьи мог об этом узнать? Кому они могли пожаловаться, сказать правду?

— Не знаю,— растерянно сказала она и надолго замолчала, а потом задумчиво произнесла: — Нет, не знаю... Но, может быть, вам вот что пригодится... Я вот сейчас вспомнила... Катя после похорон Сережи и Нины, именно после самих похорон, очень испуганной выглядела, просто лица на ней не было. Прошло день-два, и она немного успокоилась. Потом умер Сергей Степанович, его похоронили,— Рита медленно перебирала все эти события.— Потом она начала оформлять какие-то документы, видимо, по наследственным делам и для детдома... Но тут вышла эта статья... И, хотя в институте ее все осуждали, она, в.общем-то, была спокойна... А вот потом она пожаловалась маме, что ей кто-то позвонил и пригрозил, что если она не оставит девочек в покое, то «Вести Баратова» с этой статьей пошлют не только в Министерство здравоохранения, но и во все московские больницы и поликлиники и что эту статью перепечатают в центральных изданиях. Вот тут она очень сильно испугалась, просто в ужасе была. Может быть, поэтому она от девочек отстала? Как вы думаете? — и она вопросительно на меня посмотрела.

— Может,— согласилась я.— Но кто ей звонил? — она только пожала плечами.— Рита, а вы мне ни одной фотографии похорон не показали. Их что, нет?

— Почему же, есть, конечно, но они отдельно лежат. Знаете, на слишком тягостные воспоминания наводят,— она поднялась, вышла из кухни и тут же вернулась с небольшим альбомом в руках.— Вот, посмотрите,— она раскрыла его и, найдя нужное место, протянула мне: — Это похороны Сережи с Ниной, а дальше Сергея Степановича.