Лилия Лукина- Если нам судьба...

— Одно скажу, человека этого ты летом встретишь, а до конца года что-то страшное произойдет, кровь вижу, огонь вижу, крики слышу, и только от тебя зависеть будет, одна ты навек останешься или с человеком любимым. Потому как полюбишь ты его. Наступит момент, заплачешь ты и поймешь, что любишь, только сама себе в этом признаться побоишься. И за память об ушедшем цепляться будешь с упрямством глупым. И радость большая неожиданная тебя ждет. А вот, если вы все вместе на могилку-то сходите, то поймешь ты, что радуется ушедший счастью твоему, благословляет тезку своего. А может случиться так, что выберешь совсем одна остаться. Так все у тебя будет. Деньги будут, уважение от людей будет... Только жизни не будет, счастья не будет, душа навсегда пустой останется.

С последними словами голова старухи свесилась на грудь, и она задремала.

Я сидела совершенно потрясенная. Все, что говорила цыганка о моем прошлом, было правдой от первого до последнего слова, но в Баратове об этом знал только один человек — Мыкола. А вот интересно, какого же нового человека она имела в виду? Если-это Матвей, то я его уже встретила, к тому же весной, а она сказала, что этого человека мне еще только предстоит встретить летом, да и не похож Матвей на Игоря. А тут еще тезка какой-то...

Нет, не стоит себе этим голову забивать, ведь я твердо знаю, что никогда уже не смогу никого полюбить.

Я тихонько поднялась, чтобы уйти. Взглянув на мужчин, которые по-прежнему находились в комнате, я увидела, что они смотрят на меня с сочувствием и уважением. У них не возникло и тени сомнения в том, что старуха сказала правду, да и лицо меня выдало.

— Ступай, Елена, отдохни,— сказал старик, и даже у него взгляд немного смягчился.— Все мы для тебя сделаем. Кто-нибудь там, проводите ее.

Галина тоже вышла проводить меня до машины.

— Бабушка теперь редко кому гадает, старенькая уже, трудна ей. Но когда узнала, что ты от Ксаны приехала, сама предложила. А ты, если Ксану увидишь, то передай ей, что дочка у меня будет. Так я ее Ксенией' назову, уже все с этим согласились. И не волнуйся ни о чем, мы все для тебя сделаем.

Когда я вернулась домой, Васька, решивший, что я издеваюсь над ним просто из любви к искусству, обиженно лежал в кресле на кухне и на мое появление никак не отреагировал.

— Дурашка,— сказала я, беря его на руки.— Ты даже не знаешь, что для меня значишь... Не обижайся... Просто у твоей хозяйки такая работа...

Я стала почесывать его за ухом, и Василис, смилостивившись, глянул на меня искоса и соизволил тихонько замурчать. Чтобы он меня окончательно простил, я положила ему полную миску его любимых консервов и ушла в комнату.

Я достала из бара рамку с фотографией Игоря. Любимое, дорогое лицо, светлые волосы, в которых совершенно не видна была ранняя седина, и глаза, эти голубые, смеющиеся глаза, которые я никогда больше не увижу. Игорек, милый, Тигруля мой ненаглядный, потеряв тебя, я поняла значение слова «никогда».

Я хоронила близких и знакомых, я понимала, что они ушли, и я их больше не увижу. Но я видела их посеревшие лица, заострившиеся носы и запавшие глаза, я видела, как их закрывает от нас крышка гроба, и слышала, как забивали гвозди. Я понимала, что это все.

Ты же остался для меня навсегда живой. Я до сих пор помню запах твоей кожи и чувствую тепло твоих рук, я разговариваю с тобой и слышу в ответ твой голос. Если это сумасшествие, то я не хочу от него лечиться. Мне никто не нужен, кроме тебя. Ты просто уехал от меня очень-очень далеко, откуда нельзя ни позвонить, ни написать, но ты помнишь обо мне, я это знаю, я в это верю. И когда я рассказываю тебе, что со мной происходит, ты слышишь меня, и никто на свете не убедит меня, что это не так. Я помню каждый проведенный с тобой день, я дословно помню все, что ты мне говорил, твои любимые словечки стали моими. Ты не умер, родной. Пока я жива, ты не умер.

Я знала, что не усну. Что толку лежать в постели и ворочаться с боку на бок? Или упереться взглядом в потолок? Ведь можно провести эту ночь гораздо интереснее, например, поговорить с тобой, вспомнить все наши чудачества, посмеяться твоим проделкам. Ты выпьешь со мной кофе, Игорек? Я приготовлю его так, как ты любишь, с пенкой и без сахара.

Усевшись с кофе в кресло, я закурила и поставила перед собой рамку с фотографией и козочку-брелок Снежинку, а Васька, почувствовав, что мне очень плохо, запрыгнул ко мне на колени и затих, свернувшись теплым, пушистым комочком. Поглаживая кота, я, глядя на Игоря, спросила:

— Тигруля, а ты помнишь, как у нас с тобой все началось?

98-й год был для меня просто ужасным. Кроме неприятностей на работе, закончившихся увольнением, еще и мой многолетний любовник, который был намного старше меня, вздумал опять качать права. Узнав, что я ушла с работы, он тут же потребовал, чтобы я предстала пред его очи.