Лилия между тернами

Римман обернулся раньше, чем его спина коснулась пола, и два крупных хищника сцепились в смертельный клубок, катаясь по полу и разрывая друг друга когтями и зубами и оставляя следы крови на белом кафельном полу. Зверь Аримана был золотисто-желтым и просто гигантским. Я видела его раньше, и он всегда поражал меня своими размерами. Но серебристо-черный кот Риммана, которого я видела впервые, нисколько не уступал ему. К тому же от него исходило мощное воздействие внутренней силы, которая как ударная волна от взрыва распространялась вокруг.

Я же отползла к окну и оцепенела на какой-то момент, глядя на этот убийственный танец двух ужасающих зверей. Моё сердце сжалось от ужаса за Риммана, но моя кошка взвилась в восторге. Она интуитивно знала, что победа будет за самцом, которого она признала своим, потому что он самый сильный и упорный. Но я приказала ей заткнуться. Кто бы ни победил в этом поединке, если не смогу сбежать — проигравшей буду я. Я должна бежать отсюда как можно быстрее и дальше. Больше никому не собираюсь позволять использовать меня! Но почему-то моё тело отказывалось следовать указаниям разума, и я не могла оторвать взгляда от поединка двух хищников.

Они врезались в дверь кабинки туалета и начисто снесли её, и грохот привел меня в себя.

Я вскочила и стала дергать запорный механизм окна. Он быстро поддался, и я, даже не оглядываясь, выпрыгнула в окно. Мне плевать, кто победит в этой драке! Оба приносили мне только боль и предавали. Каким бы ни был исход, я не собираюсь упускать мой единственный шанс убежать как можно дальше. Ни ради того, чтобы убедиться, что Римман победил, ни ради того, чтобы увидеть, как Ариман умрет, захлебнувшись в своей крови. Иначе я опять окажусь в тюрьме, так или иначе.

Я бежала, огибая здание, и неожиданно мне навстречу выскочил Миша.

— Никуся! — закричал он. — Остановись! Все закончилось!

— Миша? — Господи, как же я счастлива была его видеть! — Миша!

Последний раз я видела его лежащим на асфальте, и из раны на его голове текла кровь. И он был сейчас, пожалуй, единственным существом на свете, кого я рада была видеть. Я бросилась ему на шею, и неожиданно силы покинули меня. Так, словно стержень, помогавший мне держаться все это время, просто рассыпался в пыль. Вся боль, унижения и безысходность, копившиеся во мне эти недели, обрушились разом на меня, разбивая каждую кость в моем теле и делая меня бессильной массой, как только я почувствовала надежную поддержку его рук.

— Забери меня отсюда! — прохрипела я. — Пожалуйста!

Миша подхватил меня, и я обвисла на нём, чувствуя, что просто проваливаюсь во тьму.

Глава 31

Римман.

Моя Ники снова в моем доме и в моей постели. Хотя сама постель-то уже другая, как и вся мебель. Прошлую-то я разнес к хренам, когда она сбежала. Как и многое другое, к чему она прикасалась. Все жалел себя, мудак!

Я сижу на полу возле кровати и смотрю на неё спящую. В ногах кровати по-хозяйски расположился вконец обнаглевший сосед. Я очень хочу вышвырнуть его к чертовой матери, но всерьез опасаюсь того, что этот мелкий говнюк, раздувшийся от своей офигенной значимости, будет единственным, с кем моя принцесса станет говорить, когда проснется.

И это более чем справедливо. Особенно теперь, когда я знаю от Вайоленса причину её ухода, и когда она слышала все то, что я нёс, чтобы переключить на себя внимание Аримана и спровоцировать его атаковать меня.

Я-то четко по её лицу видел, что в тот момент — дай ей свободу и силы — и она оторвала бы мне яйца и запихнула в глотку. Моя дикая кошечка не понимала, зачем я говорю все это. Ну еще бы, женщине ведь не понять каково это — когда тебе выворачивает кишки от сознания, что твоего посмел коснуться другой. И не просто коснутся, а пометить, навсегда впечатать в каждый сантиметр тела любимой. Я знал, что он атакует меня, и мне это было нужно. Потому что напасть сам, пока он в любой момент мог сломать Никину шею, я не мог. Я всегда знал, что Ариман слегка зациклен на моей Ники, но чтобы так! Я и сам чувствую себя малоадекватным, стоит лишь о ней подумать, чего уж теперь греха таить, но в глазах Аримана была чистой воды абсолютная одержимость. Такая, от которой даже мой бешеный зверь почувствовал себя паршиво.

Хотя сейчас, когда уже вторые сутки сидел у её постели, я чувствовал себя немногим лучше, чем этот ублюдок Ариман. Его гребаный запах пропитал все тело Ники, и это выжигало мне мозги. Знать, что он не просто прикасался к ней, а был в её теле буквально за несколько часов перед этим, оставил на ней свой проклятый след и отметины своих чертовых рук… Мой зверь бесился и требовал немедленно стереть с её тела его вонь и утвердить свои права. Подмять и вонзаться, помечая собой снова и снова. Прямо сию секунду! Гениальная мысль, долбаное животное! Это без сомнения именно то, что осчастливит Нику после всего того, что с ней произошло.

Кто вообще сказал, что она ко мне еще хоть когда-нибудь приблизится? Разве что дать охрененного и однозначно заслуженного пинка из своей жизни. И что я тогда стану делать?