Лилит

Послышались мягкие шаги, и к нам вбежал Витька.

— Надо посоветоваться, — сказал он.

— Я не знаю, что можно посоветовать, — усмехнулся Сережка. — Могу только поделиться предположением.

— Делись.

— Дымовых шашек у них нет. Если бы были, они с них и начали бы.

— Точно, я об этом не подумал. Маша, а у тебя какие предложения?

— Хочешь услышать деловое предложение из уст младенца? — спросила я.

— А почему бы и нет?

— Тогда слушайте — им нужно предложить денег.

Оба мужчины, стоявшие рядом со мной, помолчали.

— А я бы до такого не додумался, — сказал наконец Сережка.

— Потому что ты художник, а Маша деловая женщина.

Не хочу примазываться к чужому открытию, но только я и хотел именно это обсудить.

— И что, есть шанс? — спросил Сережка.

— Один процент, не больше.

— Почему так мало?

— Потому что они могут просто обмануть. А еще, они не знают, что я здесь, а когда узнают, тогда поймут, что я этого так не оставлю, и побоятся даже за деньги нас отпустить.

— А ты что, станешь устраивать с ними разборку?

— Что я стану делать и что нет, это не важно, главное, что они подумают, а они подумают именно так. И тогда они не захотят меня оставить, а значит, и вас тоже.

— Скоро они откроют вторую дверь и тогда полезут с двух сторон.

— И я о том же, — согласился Витька, потом он сказал:

— В комнате, где мы тебя нашли, полно газовых баллонов.

— Да, — кивнул Сережка. — У них зимой здесь все газом отапливается.

— А ты не спросил, сейчас эти баллоны пустые или полные?

«Что это Витьку так волнуют эти баллоны?» — подумала я, но говорить вслух ничего не стала.

А Сережка сказал:

— Не думал, что тебя это заинтересует, не догадался спросить. Но зато посчитал от нечего делать — там их шестьдесят пять штук.

— Надо бы узнать. Пойду посмотрю.

— Нет, — сказал Сережка, — ты оставайся, а я пойду посмотрю. — И он, не дожидаясь согласия, убежал.

— Трудно с творческими людьми, да, Маш?

— Если б я выбирала, — сказала я.

— То выбрала бы снова его, — усмехнулся Витька.

— Вить, — не выдержала я, — может, ты мне объяснишь.

Я столько времени мучилась, искала его, вот нашла, а он себя ведет, как последняя сволочь. Почему это так?

— Не знаю, но могу тебе открыть одну тайну.

— Открой, конечно, я очень люблю чужие тайны, особенно если это Сережкина.

— Он как-то мне сказал, что ты для него так много значишь, что он может тебе простить почти все.

— Он тебе соврал. Он не хочет мне простить одну-единственную ошибку за всю нашу жизнь, которая у меня случайно получилась по его вине.

— Маш, я не знаю, что у тебя была там за ошибка, но мне больше всего понравились твои последние слова.

В это время послышались шаги. Вернулся Сережка.

— Я попробовал штук десять, все полные.

— Хорошо. Значит, у нас есть лучший вариант, чем предлагать им деньги. Как там Мишаня?

— Уже пришел в себя, жалуется на судьбу, признает все свои ошибки и даже просто заблуждения. Хочет искупить.

— Пошли туда, они, кажется, надолго затихли, — выглянув из-за двери, сказал Витька.

— Разрабатывают новые планы, — с издевкой в голосе предположил Сергей.

— Пошли, — снова сказал Витька, и мы с Сережкой побежали в ту комнату, в которой нашли его. Витька стоял и внимательно наблюдал за углом ниши, где была лестница, потом побежал вслед за нами.

Мишаня стоял у стены, и вид у него был виноватый и застенчивый.

Витька подошел к нему и освободил его от трубы.

— Слушай внимательно, — сказал Витька, для убедительности постукивая Мишане по груди стволом пистолета. — Скажешь своему Гере, что мы согласны обсудить с ним его условия. Но только здесь, выходить не будем.

Мишаня быстро кивнул, соглашаясь.

— Будут у него какие-то вопросы, пусть передаст через тебя. Все, иди.

Мишаня снова кивнул и продолжал стоять.

Сережка подошел и шлепнул его по плечу.

— Ну ты чего стоишь, Михаил? Инструктаж закончен, проверять усвоенное не будем, а то еще завалишь экзамены, а где нам вместо тебя другого искать. Иди, можешь сказать своими словами. — И Сережка подтолкнул его в плечо. — Только осторожней, там колючая проволока, — предупредил он.

Мне они объяснять ничего не хотели. Ну и ладно.

Мы вышли из Сережкиной комнаты с трубой и баллонами.

Мишаня не вернулся. Но вопросы у Геры были, это мы поняли, когда услышали его голос, донесшийся из-за угла.

— Почему не хотите подняться? — спросил он.

— Нам здесь удобней, — ответил Косарь.

А Сережка объяснил:

— Если наши переговоры не закончатся подписанием взаимовыгодного контракта, здесь нам проще будет вернуться к статус-кво и снова занять круговую оборону.

Через минуту голос Геры ответил:

— Хорошо.

— Серега. — И Витька указал взглядом на дверь комнаты с газовыми баллонами.

А Сережка не ждал этого, он уже пошел туда. Я тоже заглянула. Сережка быстро откручивал вентили всех подряд баллонов.

Сережка вышел из комнаты одновременно с появлением из-за угла Геры. Что это именно он, Гера, я поняла сразу и сразу поняла, почему его Витька называл Лысым — голова его была похожа на бильярдный шар, только блестела немного посильнее. Но перед ним шли несколько человек с автоматами, и они почти полностью закрывали его.

— Бросайте стволы! — скомандовал один из шедших впереди.