Лиловые люпины

В отличие от остальных преподавателей, старавшихся как можно больше занизить наш возраст, Зубова, напротив, завзросляла нас, одаряя элементами уважительного отношения. Единственная из всех учительниц, она обращалась к нам со словом «товарищи», каждую из нас называла на «вы», не позволяла себе бранных слов, никого не заставляла в наказание «простоять весь урок столбом», не выгоняла за дверь в пустой коридор, где можно было наткнуться на МАХу и схлопотать добавку к наказанию. Еще в 8–I Зубова предложила нам вести конспекты ее устных уроков, и наши, от этого слова почувствовав себя совсем студентами, бросились покупать толстые тетради, чтобы с гордостью надписать на них «Тетрадь для конспектов по литературе». Конспектировать оказалось нелегко, но Зубова старалась помочь нам; раздельно, почти диктуя, произносила она своим поскрипывающим голосом: «Заглавие. Анализ письма Белинского к Гоголю. Первое… Второе… Пункт а… Пункт б…» Но уж потом отступать от конспекта не разрешалось.

У Зубовой не было любимчиков среди нас. Не существовало и особо преследуемых. Сейчас мне кажется, что втайне, для себя, она выделяла нас с Наташкой Орлянской: она знала, что мы обе пишем и подлинно интересуемся ее предметом. Но она не показывала это классу, избегала публичных похвал; раздавая сочинения, наши доставала из портфеля в последнюю очередь, говоря об их достоинствах бегло и безразлично. При опросах класса по внешкольному чтению, когда мы с Наташкой так и сыпали названиями прочитанных книг, она лишь механически кивала головой, демонстрируя штурвальчик, и только порой в сомнении закидывала его назад, точно раздумывая, следовало ли читать таких-то авторов в девятом классе. Но если много читала одна из неуспевающих, Зубова охотно останавливалась на этом, хвалила, рекомендовала, что еще прочесть. Непреклонная справедливость, должно быть, брала начало в ее застарелой совестливости.

К неуспевающим она относилась не с негодованием и не с презрением, а с каким-то особым, литературным, цитатным чувством юмора, вроде бы и неуместным при обращении учителя к двоечницам. Верка Жижикова, в очередной раз схватив у Зубовой пару, обычно валилась на парту, выкрикивая сквозь рыдания: «Я учила! Я учила же!»

— Советую вам, Жижикова, в таком случае, учить качественнее. Слезы не заставят меня переменить оценку. «Не плачь, дитя, не плачь напрасно!» — шутливо цитировала Зубова.

Однажды, когда Жижикова не могла уняться целых пять минут и ее рыдания и выкрики становились все более отчаянными и как бы скрежещущими, Наталья Александровна вдруг приложила обе ладони к ушам и произнесла:

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух

— Как писала… впрочем, неважно, кто писал, это не по программе, извините, я случайно, сгоряча. Не обращайте внимания и не запоминайте.

Тут-то как раз ей и не хватило чувства юмора: сказать «не запоминайте» было для меня, например, все равно что потребовать выучить наизусть к завтрашнему дню.

К потаенно волнующим нас проблемам любви и семьи Зубова относилась двойственно. С одной стороны, когда урок происходил в помещениях младших классов и наши девы еле поднимались навстречу Наталье Александровне из-за тесных парт, чуть не круша их своими бурно развивающимися телами, она восклицала насмешливо: «В Москву! На ярмарку невест!» Но с другой стороны, некие давно засевшие в ее мозгу аскетические, сурово-апостольские убеждения препятствовали слишком большому углублению в эти вопросы. Не желая признавать эти проблемы насущными для нас, словесно она все же смирялась с необходимостью освещать в учебном процессе и их. От такого смешения двух точек зрения у нее получалось примерно следующее:

— Товарищи, вы, конечно, еще очень и очень молоды, но недалек, к сожалению, тот момент, когда жизнь заставит вас приступить к формированию собственной семьи. Тогда вам, я уверена, придут на помощь высоконравственные примеры классической литературы. Поэтому сегодня мы вынуждены будем остановиться и на любовной линии такого-то изучаемого нами произведения.

И начинался длительный обзор данной любовной линии с общими выводами о том, а) какою должна быть настоящая женщина, б) какими следует быть ее отношениям с мужчиной, в) какова основная цель семьи… и т. д.