Лиловый (I)

***

С утра Бел-Хаддат торопил их даже больше обычного; Острон заметил, что Ворон будто бы нервничает, спустя полчаса или около того. Тот то и дело останавливал лошадь, словно прислушивался. Однажды даже резко вскинул руку и велел молчать.

-- В чем дело? -- спросил его Острон, обогнав идущих впереди лошадей и поравнявшись с ним. Бел-Хаддат холодно глянул на него сверху вниз.

-- А ты ничего не слышишь, нари?

-- Что я должен слышать?

-- Так заткнись и послушай.

Острон сделал знак остальным; люди, обеспокоенные поведением Бел-Хаддата, послушно смолкли, остановили лошадей.

Тишина. Где-то далеко, в самых облаках пронзительно закричал орел.

А потом раздался шорох, словно далеко впереди катилось что-то.

-- Я не уверен, что предпринять, -- прозвучал низкий голос Бел-Хаддата. -- Либо погнать лошадей галопом и надеяться, что мы успеем проехать по дороге до обвала, либо уже сейчас тронуться в обход.

-- ...Конечно, нужно идти в обход, -- не раздумывая, ответил Острон. -- Кажется, там уже что-то обваливается!

-- Идиот. Эти камушки -- всего лишь вестники, -- буркнул Ворон, натягивая уздечку вздумавшей гарцевать лошади. -- Единственная тропа, которая идет в обход, уводит высоко в горы, и на этот путь у нас уйдет на два почти дня больше.

-- Неважно, мы пойдем в обход. Веди, -- угрюмо сказал Острон. Бел-Хаддат пожал плечами и тронул лошадь; следом за ним поехали и остальные.

Острон постоял немного, пропуская ехавшего сразу за проводником Хансу, потом Лейлу и Элизбара; за Элизбаром ехал Леарза, и нари пошел рядом с его лошадью.

-- Что ты об этом думаешь? -- спросил его Острон. Леарза неуверенно пожал плечами.

-- Я никогда не попадал в обвал, если ты об этом. Но я знаю, что это смертельно опасно, никакой Дар не спасет вас от лавины несущихся камней.

-- Да, но отчего он сомневался, идти ли в обход или нет, -- пробормотал нари.

-- Возможно, та дорога куда опасней этой, -- предположил Леарза. -- Некоторые горные тропы столь узки, что приходится идти боком.

Они все-таки свернули на узенькую тропку следом за Бел-Хаддатом; Острон не без тревоги ожидал, что слова Леарзы сбудутся, но все-таки пока еще тропа была не настолько узкой, чтобы по ней не могла пройти лошадь.

А потом вдруг страшный грохот напугал их, заставив лошадей заржать; где-то совсем близко что-то рушилось, с таким ревом, будто в скалах бесновался дракон. Долго, впрочем, это не длилось, и путники еще какое-то время стояли, ошарашенные, в гробовой тишине.

-- Пошли свою сову, -- хмуро сказал Бел-Хаддат Сунгаю, -- пусть посмотрит, цела ли дорога.

Сунгай ничего не ответил, но Хамсин взлетела с его плеча и устремилась вперед. Отсутствовала она недолго.

-- Она говорит, там все завалено обломками скалы, -- сообщил джейфар. Бел-Хаддат пожал плечами.

-- Значит, придется все-таки ехать в обход.

С этими словами он снова тронулся в путь. И действительно, вскоре дорога начала круто забирать вверх, и временами им приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу. Понемногу темнело. К вечеру они поднялись так высоко, что прежняя тропа была видна, если глянуть вниз, будто тоненькая ниточка: к их удивлению, с этой высоты эта ниточка отслеживалась куда проще, чем снизу.

-- Вот бы кто-нибудь сверху смотрел и говорил нам, в какую сторону идти, -- пробормотал Леарза, глянув вниз с обрыва. -- Идите прямо две касабы, потом поверните налево... интересно, а Хамсин может так?..

-- Это для нее непросто, -- отозвался Сунгай, -- ведь она плохо понимает, что такое касаба или фарсанг. Но иногда мы с ней так и делаем.

Они остановились на ночлег прямо на дороге, поскольку с одной стороны была почти отвесная скала, а с другой -- пропасть, и Бел-Хаддат, пожав плечами, предупредил, что так будет на протяжении всего почти пути. В итоге лагерь вышел узкий и растянутый, но за несколько часов трудного подъема и люди, и животные так устали, что никто не сказал ни слова, все молча принялись устраиваться на ночь. Один Бел-Хаддат, расседлав свою лошадь, подошел к Острону и угрюмо сообщил:

-- Я пойду пройдусь немного. Проверю, что впереди. Возможно, обвалом затронуло и эти места.

-- Тебе нужна помощь? -- остро глянул на него Острон. В светлых глазах Ворона было ничего не прочесть.

-- Нет, -- предсказуемо ответил тот.

И ушел в темноту.

Он вернулся позднее, ничего не сказал, хотя Острон смотрел на него. Видимо, дорога была не тронута; в ином случае Бел-Хаддат сообщил бы им.

Наутро в пропасти с правой стороны плавал густой туман, скрывая дно и прежнюю дорогу; тропа, по которой шли путники, по-прежнему поднималась.

-- Сколько еще мы будем идти вверх? -- спросил Бел-Хаддата Острон.

-- Пару часов, не больше, -- отозвался тот. -- Потом начнется спуск.

И они шли, как он и обещал. Так высоко в горах было неизменно холодно, и тяжелые завитки туч, казалось, вот-вот коснутся головы. Люди кутались в бурнусы, лошади трясли гривами, а потом Бел-Хаддат резко остановился.

-- Что случилось? -- окликнули его.