Лиловый (I)

-- О, наш почтенный нахуда, -- смешливо сощурился Абу Кабил, -- небось в пятнадцать лет был отвергнут дамой своего сердца и с тех пор затаил обиду на всех женщин мира.

-- Пошел ты, Абу.

-- А как же то, что любовь спасет мир и все такое?

-- Идиот. Там вообще-то была красота, -- хмыкнул Дагман, -- и в любом случае, я считаю, любовь скорее его разрушит.

Леарза неуверенно улыбнулся. За прошедшее время он довольно хорошо, как ему казалось, узнал Абу Кабила и господина Анвара, с которым много разговаривал, но о маарри-капитане не знал почти ничего.

-- Он неглупый человек, -- Абу подмигнул Леарзе, когда Дагман отвернулся, укладываясь в подушках по-новой, -- но выпивка -- его слабое место.

-- Он ведь был капитаном корабля, правда?

-- Ага. Торговал с жителями Халельских островов. Слышал о таких?

-- Да, -- в глазах Леарзы загорелось любопытство. -- А правда, что они совсем дикие и не знают никаких богов?

-- Ну, это ты бы у него спрашивал, когда он проснется, -- рассмеялся кузнец.

Тут к их столику подбежала одна из молоденьких девушек, остановилась и смущенно улыбнулась Леарзе.

-- Пойдем танцевать? -- спросила она. Леарза растерялся, и уши у него начали краснеть, но под насмешливой улыбкой Абу Кабила он поднялся на ноги.

-- Пойдем.

Абу Кабил вальяжно откинулся на подушках, глядя им вслед; Анвар поднял глаза от своей книги.

-- Любовь разрушит мир, -- пробормотал Абу. -- Он, конечно, загнул. Но может быть, он в чем-то прав.

-- Если рассматривать этот вопрос в философском смысле, то он прав, без сомнения, -- отозвался Анвар.

***

Он почти вылетел на террасу, разгоряченный и пылающий не хуже факела, а там его встретил холодный горный воздух и вездесущий запах лип. Леарза остановился и глубоко вдохнул. Ночь уже давно вступила в свое право, но веселье продолжалось, и даже нахуду Дагмана растолкали и потащили танцевать, насколько он видел.

А здесь, на темной террасе, попыхивая крошечным огоньком самокрутки, сидел Бел-Хаддат. Он устроился прямо на досках, скрестив ноги, и задумчиво смотрел вдаль, и Леарзе вдруг подумалось: сидеть тут, когда все веселятся внутри, должно быть, ужасно одиноко.

Он, конечно, много думал за прошедшее время. О своем отношении к этому человеку, так легко забравшему жизнь маленького ребенка. О своем отношении к случившемуся в Кфар-Руд. Леарза привык думать обо всем, что беспокоило его, раскладывать по полочкам и наклеивать ярлыки. Это как будто уменьшало боль от пережитого, делило ее на маленькие кусочки, которые кололи его уже не так сильно. Конечно, насовсем это его от боли не избавляло, но все же делало возможным терпеть и мириться, а временами даже забывать.

Одно для себя Леарза вычленил еще в первое время, горькое, но твердое: Бел-Хаддат невиновен. Что он, Леарза, будет чувствовать по отношению к этому человеку, он еще не уяснил, но Бел-Хаддат невиновен, и точка.

Отчасти потому теперь Леарза, не до конца уверенный, правильно ли делает, подошел к краю террасы и уселся чуть поодаль от Бел-Хаддата. Все равно он уже оттанцевал себе все ноги и хочет отдохнуть. К тому же, в зале трактира ужасная духота.

Бел-Хаддат молчал, даже никак не дал понять, что заметил его. Но Леарза знал, что заметил: он уже давно выучил, что угрюмого Ворона невозможно застать врасплох.

-- Скажи, почему ты идешь с Остроном? -- спросил Леарза. Самокрутка Бел-Хаддата ярко вспыхнула, когда тот затянулся.

-- А почему идут все остальные? -- отозвался тот.

-- Я могу только сказать, почему иду я, -- вздохнул китаб. -- Потому что мой дедушка видел сон. Это звучит глупо, конечно. Но сны моего дедушки вещие.

-- Хоть один его сон сбывался?

-- Э... не знаю, -- растерялся Леарза. -- Но...

Бел-Хаддат рассмеялся. Кажется, он впервые смеялся за все это время; у него даже смех был холодный, совсем не веселый.

-- Ты переложил ответственность на своего дедушку, -- сказал Бел-Хаддат. -- Потому что это было проще всего. На самом деле ты идешь за Остроном потому, что не знаешь, чем тебе заняться в жизни. Острон подобен ориентиру, он как якорь.

Леарза надулся.

-- Вообще-то я спросил о тебе, почему в результате мы говорим обо мне?

-- Потому что тебя легко сбить с мысли, -- ответил Ворон. -- Должно быть, я пошел с Остроном для того, чтобы помочь ему. Я долгие годы и без него бродил по горам Халла, отыскивая хоть намеки на Одаренного Хубала.

-- Почему же ты искал Одаренного? -- удивился Леарза.

-- Потому что когда-то давно я услышал одну историю, -- сказал Бел-Хаддат. -- Ты смышленый парень, возможно, ты тоже слышал что-то об этом. Хотя, может, отнесся к ней как к очередной сказке. Это история об Эль Кинди.

-- Конечно, у нас много историй ходит об Эль Кинди, ведь он был Одаренным Хубала, и знаменитым, -- осторожно сказал Леарза. -- Некоторые даже утверждают, что он был первым Одаренным.

-- Он был первым настоящим Одаренным, -- кивнул Ворон. -- Как Эль Масуди у нари. Они жили в одно время и все вшестером собирались пойти в горы Талла, чтобы там сразиться с темным богом. Но Эль Кинди был особенным.

-- Почему?

Бел-Хаддат криво усмехнулся.