Лиловый (II)

Он впотьмах, спотыкаясь, осторожно спускался по лестнице, пытался никого не разбудить, хотя Окайпин наверняка и так не спала, укачивая одного из своих близнецов, наконец открыл входную дверь. Дандоло проворно скользнул внутрь, и точно так же в молчании они поднялись обратно в комнату Кандиано.

— Я ненадолго, — предупредил Теодато. Тусклый электрический свет озарил его похудевшее лицо; молодой вычислитель точно так же, как сам Кандиано, одет был на манер бездушных, заметно оброс, так что уже перестал напоминать собой беззаботного мальчишку, но его черные глаза по-прежнему смотрели с хитрым прищуром. — Неплохо вы тут устроились.

— Рассказывайте, — нетерпеливо перебил его Кандиано. — Неужели Моро действительно погиб? Кому удалось убить его?

— Мераз убил его, — хмуро отозвался Теодато. — Многое произошло с тех пор, как вас отправили в ссылку… мы с Виченте открыли опасную тайну. Оказалось, что во дворце Наследника готовится переворот. Все это время они обманывали всех, но я, вы сами знаете, в гильдии был на хорошем счету, и у меня был доступ к некоторым материалам… В горах на севере есть научный городок, обитатели которого занимаются разработками технологий. Они не собирались все оставлять, как есть, Кандиано! Они планируют и теперь понемногу заменить труд закованных машинным трудом, и тогда миллионы людей окажутся на улице, безо всяких средств к существованию. Когда это открылось, мы с Виченте укрыли у себя нескольких беглецов из научного городка. У них с собой были и некоторые их разработки, поэтому Фальер открыто объявил их инопланетянами, а нас обвинили в укрывательстве. Мы пытались спасти их. Нам удалось; они теперь вне досягаемости, и у Фальера больше нет никаких доказательств их существования…Понимаете? Все это обман. Никаких инопланетян не существовало.

— Я знал, — с чувством выдохнул Кандиано. — Так вот оно что! Все становится на свои места. Я понимаю! Теперь они будут выжимать из закованных все соки, наконец объявят, что их труда недостаточно, и начнут использовать машины. И все — под предлогом того, что необходимо вести войну. Только до смешного просто объявить, будто воюют космонавты в далеком космосе, вот почему никто и не видел ни одного инопланетянина!..

— Так, — согласился Теодато; его глаза блеснули. — Это необходимо прекратить, господин Кандиано. Вы знаете, мы с Виченте с самого начала были против кровопролития, но теперь, когда Винни погиб… я понял, что мы были неправы. Без крови уже не обойтись. У нас с вами чрезвычайно важная задача.

— Нужно открыть закованным глаза, — лихорадочно вторил ему Кандиано. — Преступники в Централе должны быть остановлены…Вы со мной, Теодато?

— Я с вами, — серьезно ответил тот. — Я с вами до конца.

— Отлично. Начать стоит с малого; необходимо распространить слухи. Слухи — действенное оружие. У Фальера действительно нет никаких доказательств, а даже если он и сфабрикует их, миллионы закованных уже не поверят ему.

— Люди вообще склонны верить не своим глазам, — буркнул Теодато, — а скорее словам других людей.

* * *

Жизнь встала с ног на голову.

Нанга родился почти пятьдесят лет тому назад в особняке Дандоло: мать его была горничной, и ни у кого не вызывало сомнений, что только что явившийся на свет бездушный также будет служить господам Дандоло, как его родители. Нанга еще мальчиком помогал матери убираться в особняке и знал здесь каждый закоулок; хотя старый господин Дандоло уже умер, а его сын (отец Теодато), бывший на два года старше Нанги, предпочел удалиться в монастырь вместе со своей женой, Нанга отлично помнил их лица и голоса, так, будто в последний раз виделся с ними лишь вчера.

Госпожа Дандоло была слаба здоровьем, и с первых дней юного Теодато воспитывала кормилица, а потом, когда мальчик подрос, его отец сам поручил Нанге заботиться о нем. Нанге тогда было около двадцати лет. Надо думать, сперва подобное поручение его совсем не обрадовало, у молодого бездушного были свои планы на будущее, однако шли годы, и Нанга привязался к юному шалопаю, который до тех пор, пока не открылся его талант вычислителя, куда больше времени проводил в обществе слуг, нежели с собственными родителями, и страшно интересовался всем, что считалось неприличным в Централе (например, электрический фонарь, с которым конюх Чегито ходил чистить стойла). Нанга до сих пор помнил, как однажды юный господин Теодато был им застукан в дальнем уголке сада, где старательно расковыривал стащенные батарейки и весь уляпался электролитом.

Поскольку собственной семьи Нанга так и не завел, господин Теодато незаметно занял в его сердце место родного сына.

И вот теперь жизнь встала с ног на голову, старый особняк Дандоло сгорел дотла, а господин Теодато пропал без вести, и на площади Централа объявлено было, что он оказался предателем и что карательный отряд пристрелил его.