Лимб. Анафемные души

Не могу пошевелиться, тело контужено, мозг не работает – по-прежнему пуст. Хочу стоять здесь пока время не закончится, пока земля не развалится на части, пока все… все они не состарятся на моих глазах, и я лично не плюну на могилу каждого.

Весёлый свист раздаётся сбоку, и на моё плечо падает чья-то рука. Белые влажные волосы щекочут лоб, когда Рэйвен опираясь на меня, как на трость, вжимается подбородком в мой затылок, второй рукой обхватывает за талию и притягивает к своей груди, словно я цербер, который вот-вот сорвётся с цепи, а палач – единственный, кто может меня удержать.

– Ну надо же, – будто удивлённо протягивает Рэйвен, и теперь не крестится разве что моя мать, потому что прибывает в лучшем из состояний. – Вкусный ужин в семейном кругу – что может быть лучше? Да? – подмигивает пожилой прислуге и та с криками, в которых обрывками прослеживается молитва и что-то вроде «Сатана явился!», уносится обратно на кухню.

Вздыхает, так что спиной чувствую, как высоко поднимается его грудь, обходит меня сбоку и светит в глаза своей фирменной самодовольной улыбкой.

– Тс-с-с… Нельзя, – подмигивает, обхватывает меня за плечи, прижимая к себе и смотрит на моего отчима. – Я заберу её ненадолго?

Тишина.

– Ну вот и ладненько. – Тянет меня за собой, так что ноги тащатся следом просто на автомате и вдруг останавливается.

– Чёрт. Нельзя ведь, – ругается себе под нос, резко выдыхает, просит меня никуда не уходить и возвращается в столовую. Вытягивает из вазы салфетку и доброжелательно улыбаясь, протягивает её Томасу:

– Держи. Пригодится для сломанного носа.

– Для сломанного че…

Удар. Хруст. И с воплями боли Томас падает на колени, поливая фонтаном крови дорогой паркет.

– Ну не упускать же такую возможность, – с серьёзным видом обращается к моему отчиму Рэйвен и одним махом тушит огоньки на всех свечах. – Чёрт… какие вы громкие. Чего так орать? – Возвращается ко мне, обнимает за плечи и ведёт обратно наверх.

– К-куда мы? – удаётся сказать.

– Обратно, куда ещё. К окну, в которое ты провалилась. Нам как бы тут не место.

– Что это значит? – спотыкаюсь о ступени и падаю, ударяясь о них коленями.

Рэйвен подхватывает меня на руки и раздражённо выдыхает в самое ухо:

– Что это значит?.. Ничего. Окна разрушаются, Лимб трещит по швам, первый прорыв в мир живых. А так… ничего интересного, птичка.

Глава 20

До последнего не верила, что это случилось. Была уверена – кошмар, галлюцинация, умом окончательно тронулась, Лимб решил сыграть со мной в новую игру. Что угодно, только не реальность. Только не мир живых. Только не моя семья за вкусным ужином при свечах; смех, улыбки, беспечные разговоры.

«Моя дочь умерла больше месяца назад», – сказала моя мать. МОЯ мать, которая должна была каждый день считать с момента моей кончины, а не округлять боль утраты фразой «больше месяца назад». Знала бы она временные различия двух миров… Знала бы, что её дочь уже больше полутора лет гниёт в Аду!

И ей было бы всё равно.

Мой матери ВСЁ РАВНО!

И моя мать была настоящей. Той самой женщиной, которая похоронила дочь и наверняка с трудом выдавливала из себя слёзы над могилой. Наверняка кругом были репортёры; уверена – образ скорбящей особы вышел отличным. И даже несмотря на то, что я практически ничего не знаю о ней, того, что видела благодаря Рэйвену, было вполне достаточно. Моя мать никогда не любила меня по-настоящему. Я была лишь товаром, который она с усердием продавала. А моя смерть – удачно сложившийся маркетинговый ход для их семейки. Уверена, – не больше.

И всё же… если бы Рэйвен не пришёл за мной. Если бы не увёл оттуда, если бы не заставил ноги двигаться, понятия не имею, чем бы закончилась эта встреча. Как и понятия не имею, что с теми людьми будет теперь.

– Что будет? Хм. Больничка, пилюльки, смирительная рубашка. А если повезёт – хорошим психиатром обойдутся, – отвечает Рэйвен на вопрос, который я пробормотала самой себе. – И да, ты ничего не видела и нигде не была, поняла? А нос я никому не ломал. А если скажешь, что ломал, знай, – я буду отрицать.

– Мне незачем кому-то об этом рассказывать, – уже не слышу, что отвечаю, потому что мы вернулись обратно. И этот сектор… совершенно не то, что я ожидала увидеть.

Когда проваливалась в окно, он был полностью затоплен, до самого неба! Крыши многоэтажек тонули в грязной воде, а городские улочки кружились перед глазами бурлящим калейдоскопом мрачных красок. Но теперь… теперь всё иначе. Сектор окружён высокими стенами цвета пожухлой травы. Плотными. Как лёд искрящимися в лучах солнца и убегающими ввысь к самым облакам.

Смотрю на всё это и глаз отвести не могу. Мы больше не под водой и не под её куполом, нет… мы окружены гигантской стеной огибающий весь сектор, и я понятия не имею, что всё это значит.

Тяжело вздыхая, Рэйвен опускается на ещё мокрую крышу здания, на которой мы оказались после возвращения и, прищурив один глаз, кивает вдаль:

– Круто, да?

– Что это?.. – выдыхаю, качая головой. Головой, которая вот-вот взорвётся от избытка переполняющих её вопросов!