Лимфы – воины белой крови

– Послание ее царскому величеству из страны Головного Мозга, срочно и безотлагательно, – вдруг возвестил вошедший без стука гонец. – Только что получено по почте.

Царица вздрогнула, а Нянь, уже твердо стоящий на ногах, отвесил звонкую затрещину гонцу за то, что тот напугал венценосную особу.

– Давай, – Царица махнула гонцу рукой. Улыбка всё еще не спадала с ее губ. – Если срочно, то что-то наверняка произошло. Мудрые правители страны Головного Мозга управляют всем и контролируют всё в нашем мире – организме. Ненавязчиво, спокойно и обстоятельно. Но когда срочно и безот, безот…

– Безотлагательно – помог Нянь.

– Да, – кивнула головой царица.

Гонец вручил грамоту и, косясь на старого Амплифайера, обойдя его за несколько метров, моментально удалился.

– Так, так, – произнесла Царица, развернув сверток, – посмотрим. – Она углубилась в чтение. По мере того, как она пробегала глазами строчку за строчкой, улыбка спадала с ее губ.

– Что случилось, матушка? – осмелился спросить старый Нянь.

Царица подняла на него полные тревоги глаза.

– Вторжение, – выдохнула она. – Но какое-то странное. Врага не удается распознать, как будто он невидим, а все верхние пределы Дыхательного тракта объяты пожарами. Повсеместное воспаление. Правители страны Головного Мозга встревожены, просят поторопиться и напоминают, что пришло время.

– Да, – вздохнул старый Нянь и покачал головой, – опять начинается. Верхние пределы Дыхательного тракта – это в горле, – то ли спросил, то ли вспомнил Нянь. – Плохо дело.

Царица свернула грамоту и небрежно бросила ее через плечо.

– Пойдем, Нянь, мой старый друг. Пришла пора отдать всю себя на благо нашего мира.

– Да, матушка, – Нянь подбежал к ней и взял под руку. – Я провожу Вас.

Они шли молча по длинным коридорам дворца. В тишине были слышны только шуршание платья Царицы и стук трости старого Няня. Прислуга открывала перед ними двери и кланялась. Через некоторое время они вышли из дворца. На выходе, словно из ниоткуда, появилась царская охрана и стала сопровождать Царицу и старого Амплифайера, идущих под руку. Вскоре все они дошли до инкубатора и остановились перед входом.

– Дальше я одна, – Царица высвободила руку. Нянь только вздохнул. Он знал, что больше никогда ее не увидит. Он знал, что через определенное время двери инкубатора сами откроются, и он зайдет в его Белый сектор, а там будет полным-полно несмышлёных детей в яслях. В Красном секторе будет то же самое. Он заберет пустой графин с трюмо, на этом его работа будет закончена, и, скорее всего, новая царица отправит его на пенсию.

– Матушка, – вдруг опомнился Нянь.

– Да.

– В холле перед входом в Красный и Белый сектора на столике стоит графин…

– Знаю, знаю, дорогой. (Содержимое графина Нянь менял каждый день, ожидая момента, когда настанет то, что, наконец настало.) Я знаю это с детства. Я помню, как ты учил меня, что нужно будет сделать, – она посмотрела на старого Няня и грустно улыбнулась.

– Что ж? – Царица выпрямила спину и в глазах ее мелькнула искра решительности.

– Пробил час. Прости и прощай навсегда, мой друг.

– Да, матушка, прощайте, – старик шмыгнул носом и стер катившуюся по щеке слезу.

– Выше нос, мой дорогой Нянь, я иду не умирать, а давать жизнь, ведь это мое предназначение. – Царица улыбнулась и вошла в открытую дверь. Через секунду дверь со скрипом закрылась и изнутри громко щелкнул затвор.

Нянь еще долго стоял на месте, сгорбившись, что-то бубня себе под нос и вздыхая.

Действительно, на столике, перед двумя дверьми, стоял внушительных размеров прозрачный графин. На нем красовалась этикетка с надписью: «Пей и не удивляйся». Рядом с графином стоял изящный фужер.

– Чему я должна удивляться? – подумала Царица. – Что удивительного в том, когда пьешь?

Царица улыбнулась. Она не знала, что с ней будет, когда она начнет пить, но знала, что налитое в графин она должна выпить обязательно. Так ее учили. Царица подошла к столику и налила себе жидкости в фужер. Помещение наполнилось приятным запахом. Она сделала глоточек, затем еще и не заметила, как выпила всё. Было очень вкусно, и Царица тут же налила себе еще. Но ничего удивительного не происходило. Через

некоторое время с жидкостью было покончено. Царица подошла к зеркалу и посмотрела на себя. То же пухленькое лицо, те же пухлые руки. Она собралась было отойти, как вдруг голова ее закружилась, в глазах стало двоиться и – о чудо! – через секунду в зеркало смотрело уже две особы. Что интересно, обе они были значительно моложе царицы, но чем-то отдаленно напоминали ее. Сказать, что обе они были удивлены, ошарашены фактом своей внезапной двойственности – это ни сказать ни о чем.

– Ты кто? – одновременно спросили обе особы и, отвернувшись от зеркала, посмотрели друг на друга с интересом.

– Не знаю, – снова одновременно ответили обе.