Лимон

Они стали болтать и громко смеяться, а, заговорив легко понятным для иностранцев языком, она приобрела удивительную обольстительность, которой не было прежде, когда она обсуживала молодых людей.

Молодой человек, выступавший до этого в роли слушателя, после прихода новых посетителей вернул разговор в прежнее русло.

— Я как-то читал повесть о том, как один японец отправился путешествовать по Европе.[78] Его поездка длилась довольно долго, он побывал в Англии, Франции, Германии и под конец приехал в Вену. Он остановился в одном отеле. Проснувшись посреди ночи, он никак не мог вновь заснуть. Почувствовав себя одиноким в этих чужих местах, он выглянул из окна. Под небом, усеянным прекрасными звёздами, спала Вена. Какое-то время он любовался ночным пейзажем, и вдруг в этой темноте он увидел распахнутое окно. В комнате, освещенной лампой, белело что-то, напоминающее смятую простыню, и оттуда вверх поднималась тонкая струйка дыма. Картина стала вырисовываться всё более чётко и, наконец, этот человек разглядел обнажённых мужчину и женщину, которые лежали на кровати. Именно их он принял сначала за белую простыню. От сигареты мужчины, курившего в постели, медленно поднимались кольца дыма. И о чём же думал путешественник в эту минуту? Он думал о старой Вене. О старом городе, ставшем финалом его путешествия. Именно эти мысли охватили его.

— А потом?

— А потом он аккуратно закрыл окно, вернулся в постель и заснул. — Это из одной повести, которую я читал довольно давно. Однако эпизод почему-то остался в памяти.

— Вот ведь какие замечательные европейцы! Мне захотелось поехать в Вену. Ха-ха. Ну а теперь, давайте пойдём на скалу.

Опьяневший молодой человек приглашал очень настойчиво. Однако его собеседник ответил лишь улыбкой.

2

Икудзима (молодой человек, который напился в кафе) поздно вечером вернулся в дом рядом со скалой, где он снимал комнату. Открывая дверь, он, как всегда, почувствовал невыразимую тоску, уныние. Он вспомнил о хозяйке, которая в этот час уже спала. С этой сорокалетней вдовой у него была связь, лишённая и намёка на какие-либо чувства. Смирившись со смертью мужа и отсутствием детей, она жила в полном покое, и даже после того, как они сблизились, в её безразличном, хотя и добром отношении к нему ничего особенно не изменилось. Икудзима не нужно было играть в какие-то чувства. Он звал ее, и они ложились в постель. А потом она сразу же возвращалась к себе. Вначале ему понравилась простота этих отношений. Однако вскоре в нем вскипело нестерпимое отвращение. Причина крылась в этой самой простоте, которая сыграла с ним злую шутку. Даже во время объятий он не ощущал ничего, кроме необходимости притворяться. Наступал конец физической близости, а его воображение не было удовлетворено. Постепенно это стало угнетать его. В такие моменты он мог выйти на оживлённую улицу, но и там все равно не мог избавиться от пропитавшего его насквозь запаха старого линялого полотенца. Он беспокоился, что кто-нибудь по выражению его лица догадается, в каком аду он живёт. Это беспокойство неотступно преследовало его. И равнодушие женщины, смирившейся со всем на свете, вызывало в нём острую неприязнь. Возможно, всё его негодование следует направить на неё? Если бы сегодня он сказал, что уходит, она бы не промолвила и слова, чтобы остановить его. Но почему же он не уходил? Икудзима окончил университет этой весной, работы найти не смог, часто говорил о возвращении в родные места, но так ничего и не предпринимал, в праздности проводя день за днём. Он был уже готов начать новую жизнь, но, словно околдованный, понимал, что ему ничего не хочется. Кажется, что желание заняться каким-нибудь делом прошло сквозь клетки мозга, не вызвав никаких импульсов. Шло время, а ему было никак не раскачать себя.

Женщина уже спала. Поднявшись по скрипучей лестнице, Икудзима вошел в свою комнату. Открыл окно, затхлая душная комната наполнилась свежим вечерним воздухом. Он сидел и смотрел на скалу. Тропинка вдоль обрыва была тёмной, найти её можно было лишь по одинокому электрическому фонарю. Наблюдая за этой картиной, он вспомнил о молодом человеке, с которым познакомился в кафе. Как ни звал его Икудзима, он так и не согласился прийти сюда. Несмотря на его упрямый отказ, Икудзима почему-то был твёрдо убеждён, что и тот испытывал ту же страсть, что и он сам. Вспоминая обо всём этом, он, сам того не осознавая, стал высматривать в темноте светлую человеческую фигуру.

Он вновь предался фантазиям о том окне, на которое смотрит со скалы.

Полуреальные, полувыдуманные фигуры мужчины и женщины охвачены страстью и вожделением. Наблюдая за ними, он сам испытывает страсть, он сам охвачен вожделением. Эти двое в окне дышат с ним в такт, а он дышит в такт с ними. И в этот момент экстаз пьянит его сердце.