«Лимонка» в тюрьму (сборник)

Кульминация наступила на следующий день. В материалах дела имеется запись оперативной видеосъёмки, на которой я полтора часа сижу в а/м с Боловым, веду повседневно-бытовые разговоры, рассказываю политические анекдоты о вступлении первых лиц РФ в нетрадиционные половые отношения друг с другом и представителями международной общественности (судьи скромно прятали улыбку, конвой откровенно скалился). Далее я выхожу из машины на 10 минут и возвращаюсь обратно с целлофановым пакетом в руках.

По версии обвинения, в пакете, конечно, наркотики. Но, предвосхитив моё ходатайство, суд ознакомился с материалом, отснятым журналистами ТВ-21, которых убоповцы пригласили снимать моё задержание. В частности, там отражена выдача Боловым наркотиков, якобы приобретённых у меня. Этим идиотам даже в голову не пришло переложить марихуану в мой пакет. Пакет другого цвета!!!

С этого момента стало ясно, что моё освобождение – вопрос времени, причём времени небольшого. Поэтому решение суда на освобождение под залог 60 т. р. для меня сенсацией не стало.

От представителя прокуратуры через адвоката ко мне поступило деловое предложение: я признаю хранение, они отказываются от сбыта. Василий Михалыч, адвокат, человек интеллигентный, постарался объяснить отказ от предложения без мата. То есть для них теперь проблема не в том, чтобы признать меня виновным, а в том, чтобы обосновать моё содержание под стражей.

Конечно, нельзя недооценивать врага, но, по-моему, всесилие и компетентность органов сильно преувеличены. После моего ареста мусора ещё дважды пытались подбросить наркотики: юристу НБП Мурманской области и в помещение для собраний активистов отделения. Оба раза безуспешно.

Моя разработка началась не позднее лета 2005 г., но назвать работу ФСБ успешной и в этом случае нельзя – я на воле, а они в очередной раз публично, с невозмутимым видом, сели в лужу.

Я не призываю никого расслабляться. Не только мы учимся на своих и чужих ошибках. Вспоминаю, как 10.02, за сутки до обыска, нашел в квартире патроны. На следующий день, глядя на расстроенные мусорские рожи, дико радовался своему везению, несмотря на боль в рёбрах. А спустя чуть более месяца, сидя в ИВС, проклинал себя за то, что эти патроны выкинул – по статье 222 наказание в два раза меньшее, чем по 228-й. Вполне возможно, через месяц я буду мечтать о десятке строгого режима и с нежной тоской вспоминать обвинения в сбыте наркотиков в крупном размере аж четыре раза офицеру ФСБ. Надо быть готовым ко всему!

Отелло

Скорчившись за неудобным скобарём в свете тусклой лампы, я вывожу на форматном листе въевшиеся за последний год слова: «… поскольку отсутствуют основания для продления срока содержания под стражей, предусмотренные статьёй 97 УПК РФ».

– А знаешь что, Руслан… – обращается ко мне сидящий на шконке мужик средних лет, ничуть не похожий на знаменитого мавра, своего тёзку.

– Отстань, – раздражённо отвечаю ему, и он послушно замолкает.

Ещё бы, ведь ходатайство в суд о смене меры пресечения я пишу именно ему. Дело практически безнадёжное, ибо суд при решении этого вопроса интересует лишь мнение следствия и прокуратуры. Суду плевать на человека, я познал это на себе и тех, с кем довелось сидеть за этот год. Сколько таких форматных листов испачкано мною – не сосчитать. Однако надежда умирает последней. А лишать человека надежды, особенно такого, я считаю неприемлемым. Даже мне, попавшему за решётку относительно молодым (по меркам тюрьмы – старым), пришлось довольно долго адаптироваться к новой для себя реальности. Каково же ему, разменявшему пятый десяток лет и прозванному здесь Отелло, открывать для себя тюремный мир?! Удивление и непонимание стоят в его глазах почётным караулом.

« …в соответствии со ст. 99 УПК РФ прошу при принятии решения учесть состояние моего здоровья». Его правая рука в гипсе – открытый перелом в нескольких местах. Его спина и правая нога не гнутся. После многочасового допроса, не выдержав физического и психологического давления, он выпрыгнул с четвёртого этажа Первомайского РОВД. Упал на джип одного из бивших его оперов, чем причинил последнему ущерб на 30 тыс. рублей. Помимо ущерба ему вменяют попытку побега.

Я не поверил бы в эту историю, если б сам не имел «красную полосу» в личной карточке за попытку выехать в Москву, имея на руках разрешение на эту поездку.

– Пошли в побег, «полосатики»! – весело кричит нам мальчишка-галёрный, когда выводят нас с этажа на прогулку.

В прогулочном дворике Отелло с тоской и завистью смотрит, прислонившись к стене, как я прыгаю-разминаюсь, подтягиваюсь на решке, сдирая иногда кожу с ладоней.

– Работай корпусом, удар идёт от корпуса! – поправляет он меня, учит. На воле он был тренером по боксу, и я рад этому обстоятельству.