Лимонка в тюрьму (сборник)

К оружию я всегда относился с уважением и немного разбирался сам в стрелковом, наверное, чуть лучше, чем солдат-срочник. Он же во всех видах, но, в отличие от меня, меньше в стрелковом и больше в танках, самоходных и обычных артиллерийских установках, миномётах разных калибров, как того времени, так и современных. Чуть позднее выяснилось – разбирался он не столько в артиллерийских установках и орудиях, сколько в мощности снарядов, взрывных и технических качествах – где, в чём, чего и сколько содержится, например тротила или динамита. Каков радиус осколочного или площадного поражения. Пробивная мощь бетона или брони, ну и подобного характера вещи.

Постепенно я стал понимать, что он если не профессионал, то практик. И практик очень высокого уровня. И я оказался прав, он был опытным взрывотехником, в чем я впоследствии и убедился…

Он не унимался и неустанно объяснял мне, как устроены те или иные взрывные устройства, как происходят различные выстрелы из гранатомётов или миномётов. Самые примитивные миномёты, сделанные из трубы и гвоздя, лёгкие пехотные установки, катюши времён Второй мировой, потом «грады», «ураганы», полковые «буратино», ПТУРСы и ПЗРКа. Основные принципы их действия.

Несмотря на то что иногда голова распухала от потока этой информации, мне не было скучно слушать. И рассказывал он всё это не сухим армейским языком вчерашнего курсанта, как, к примеру, нам объяснял в армии на КМБ простой сержант, пришедший только что после учебки, толкая сухие, уставные термины, нечто вроде «предназначенный для поражения живой силы противника» или «для уничтожения авто– и мотомеханизированных, лёгких и тяжёлых бронетехнических единиц…».

У него, наоборот, был очень доступный язык, не заходящий дальше примитивных терминов вроде «детонация» или «запал», ну и подобных им. В общем, терминов, которые мы слышим каждый день по телевизору. Говорил он ясно, как и мыслил в этой области. Такая привычка у него, как он признался, выработалась только в тюрьме. Вообще, на мой взгляд, это вырабатывается со временем у всех замкнутых людей, которые бывали неоднократно у следователей. Химик, как потом выяснилось, прошел серьёзную школу в этом отношении…

Постепенно мы добрались до различных химических реактивов. Здесь я ещё больший ноль, чем в оружии. Но он объяснял не столько с точки зрения понимания и познания взрывного дела, сколько давал общую картину. Как действуют кумулятивные снаряды, что это вообще такое за «кумулятивный эффект» и подобное. Сейчас я ничего не смогу вспомнить, даже приблизительно, из того, что он говорил.

О разных интернет-сайтах на эту тему, как и про все интернетовские «поваренные книги анархиста», у Химика было однозначное мнение, что всё это пишется фээсбэшниками. Для того чтобы «начинающие мудаки» лезли не в библиотеку за нормальной литературой, а пытались что-то сделать не выходя из дома, колдуя у плиты. И слегка подорвались, опалив рожу, чтобы не насмерть, а так, чтобы себя обнаружили, а вреда не принесли особо никому.

«Таких баранов много. Они думают, что конструктор детский собирают-разбирают. А на самом деле химия – это Наука с большой буквы. Дилетант тут, как человек, проживший всю жизнь в выгребной яме, вдруг дворец увидел на картинке. Дивится и думает, что вот куда надо идти жить, где можно жить припеваючи и развернуться. Не понимая того, что никогда не окажется даже в окрестностях этих дворцов. Там ведь со смертью на «ты» общаешься, а они, е…тые критины, думают, что кино снимают и «как в кино и получится всё…»

Он был по-своему прав, конечно.

Лет десять он был чёрным копателем, именно там он поднаторел во всём и прошёл практику, если так можно выразиться.

Но сидел он за другое…

Некоторые москвичи, возможно, помнят нашумевшее в своё время преступление. Это было году в 2001–2002-м, по-моему, на севере Москвы. Мужчина, возвращаясь домой, нашёл где-то возле дома сотовый телефон. Принёс домой. Через несколько минут телефон вдруг зазвонил. Трубку взяла жена и поднесла трубку к уху. Ей в ту же секунду оторвало взрывом голову…

Эту историю я знал ещё до того, как меня посадили. Но только незадолго до моего освобождения, на просмотре передачи «Криминал», я увидел, кто является изготовителем мины и, соответственно, автором взрыва. В главном герое передачи я тогда с трудом узнал Химика! На экране сидел маленький, худой и сутулый юноша и тихим испуганным голосом давал показания. Светлые рыжеватые волосы были взъерошены и торчали, как у невыспавшегося двоечника Перестукина из советского мультфильма. Из-под них торчал нос; глаза на худом лице выделялись особо отчётливо.

То, как он поправился, сидя в Лефортове с компаньоном Березовского (с которым примерно в то же время сидел мой друг, Сергей Аксёнов, шедший по делу Лимонова), Химик мне рассказывал несколько раз лично. Я тогда ему верил с трудом, набрать более двадцати килограммов за несколько месяцев мне казалось несколько фантастичным.