Читаем «Лимонка» в тюрьму полностью

Звери в клетке. У них большие испуганные глаза и новенькие синие костюмчики. Это свежеприбывшие. Карантин. Я сегодня пёрлась в санчасть за Аськой, а они зырили на меня из своей локалки. Впрочем, не будем слишком строги – это на них все зырят. Обычно, как прибывает новый этап, вся зона, дружными рядами, идёт на экскурсию…

Их не выпускают в зону, им не позволяют ни с кем в зоне общаться, но один раз в день их выводят на прогулку. Их локалка – огороженный сетчатым забором крохотный участок посреди зоны. В натуре клетка. Необходимая степень унижения. Все здесь в своё время имели возможность почувствовать себя зверем в зоопарке. Но по крайней мере, этим выдали клёвые синие костюмчики!

Когда я сюда заехала, нам выдали костюмы из чёрной мешковины. Меня даже с комиссии по УДО выгнали «за неуважение к администрации», когда я туда в этом чудо-костюме припёрлась.

19 сентября: 85 дней

Однако надо и сегодня что-нибудь написать. Морду мне больше не били, комиссий никаких не замечено. Работаю, репетирую, читаю, Аська на свидании, что писать-то? Но жизнь неизменно что-то да подкинет. Вот смутные вопли в коридоре навели меня на мысли о блатных мира сего, и вспомнила я одно своё старое рассуждение. Получите.

Ну так вот… Зэки – мошенники, гоп-стоп, нарики… Вроде бы специальности, в основном не располагающие к наивности. И действительно – очень ведь хитрожопые (верха, по крайней мере), но доверчивые… Очень уж верят всем не на слово даже, а… не знаю, как сказать. Ну смотрите: они верят, что, если человек очень сильно любит себя, значит, его есть за что любить. И наоборот. Вот, например, бывают же люди с встроенной презумпцией собственной невиновности в голове, только ведь их тоже сажают, и вообще – на свободе как-то иначе с этим. А здесь если ты уверен в своей правоте – ты прав! То есть, строго говоря, твоя цена в этой жизни прямо пропорциональна твоей любви к себе. А теперь взгляните на меня – представителя исчезающего вида загнивающей отечественной интеллигенции, с моими вечными «извините» да «пожалуйста». Ведь если возникает спор, я всегда в первую очередь думаю: а права ли я? А эти суки (суки – собаки) носом они чуют, что ли, химические изменения в крови? Лишь на какую-то толику допустил мысль, что можешь быть не прав, – всё! Ты уже ничего не докажешь. Ну это меня уже куда-то заносить стало. Наверное, в любой стае так. Просто давно мне не доводилось попадать в стаю…

20 сентября: 84 дня

Сегодня я дошила весовой лоскут. Я очень обрадовалась, но мне сказали, что на складе его ещё много и завтра его поднимут. И вообще будут поднимать по мере пошива, то есть шить я его (лоскут) буду до конца срока. Есть здесь такая поговорка: видно, он мне судом приписан… Но! Не всё так беспросветно – завтра (помимо лоскута) я буду осваивать оверлок. Лена сказала, что срок у меня большой – надо учиться. И вообще состоялся примерно такой диалог:

– А умеешь ли ты пользоваться оверлоком?

– Не знаю – не пробовала. Куда здесь дуть?

Да! И ещё – сегодня нас инспектировала очередная комиссия. Мы это выяснили по тому, что в столовой появились шторы!

21 сентября: 83 дня

Сегодня посетила баню. Напоследок. Всего каких-то 15–20 минут ждала свободную лейку, а когда дождалась, напор упал… Всё равно помылась отлично. Хорошо всё-таки, что при моих регалиях я имею возможность посещать баню исключительно в сентиментальных целях.

Душ есть в каждом отряде, но душ один, а нас в каждом отряде за сотню (да ещё некоторые имеют обыкновение мыться по 3 раза в день ☺). Соответственно, на душ имеют право либо те, кто сидит реально до хрена, либо те, кто реально много делают для отряда, например – выслуживаются перед нач. отр. (я реально много делаю для отрядной самодеятельности). Остальным – баня. В баню у нас ходят отрядами – один раз в неделю для одного отряда. С прачечной, кстати, всё то же самое…

22 сентября: 82 дня

Продолжаем прощание с местными радостями. Пили с девками чиф. Как положено: с леденцами, за корпусом, на кортах… Даже муж мой и тот пил чиф на зоне (даром что не сидел никогда)…

Обидно, когда тебе никто не верит, но я реально первый раз делаю это здесь. Здесь, видите ли, чиф вообще напиток нищих: у кого есть возможность – чтобы взбодриться или отпраздновать, пьют кофе, он ценен, а вот чая только из моих передач хватает на половину отрядной нищеты, а люди не любят то, что дёшево.

Впрочем, на централе отношение к чифу было такое же, но там я его пила. По приколу. Самое смешное, что люди от него действительно бодрятся. Но то люди, а я ж мутант… На меня чиф действует как сочетание афродизиака и снотворного. Хорошо, что уже отбой…

23 сентября: 81 день

С утра перед подъездом трутся двое. Зелёненьких. Из-за этих гадов хрен выйдешь покуришь нормально.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее