«Лимонка» в войну

Информация на сайте NATO: 21–22 ноября в Праге состоится саммит глав стран NATO, где в трансатлантический альянс примут семь новых государств, в их числе – Латвия, Литва, Эстония. Информация для журналистов: аккредитация в Брюсселе. Заполняем формы для аккредитации, срочно делаем фотографии. Встает вопрос, как им это всё отправить: по факсу или по электронной почте. Звоним в Брюссель. На том конце провода бодрый женский французский голосок. «Do you speak English?» – первая и единственная правильная фраза на английском, сказанная мною тогда. Дальше пошёл ломаный эсперанто: «ту-ту аккредитэйшен», «то есть фото», «ага, ага», «йа, йа». Самое главное, что мы друг друга поняли – русские журналисты из «Генеральной линии» жаждут аккредитоваться на саммит. Нам дали зелёный свет – «General Line», как-никак. Потом, правда, возникла небольшая проблема с пересылкой фотографий – сервер mail.ru глюканул и отказался отправлять фото в Брюссель. На переговоры с NATO теперь отправился Нечаев (я находился в Запорожье – решал свои свадебные дела). После непродолжительных попыток общения на английской абракадабре Дмитрий абсолютно спокойным голосом произносит первую козырную фразу пражской осени: «Позови кого-нибудь, кто говорит по-русски, дурочка». И был услышан! В дальнейшем все переговоры с участниками и работниками саммита мы вели исключительно на русском, великом и могучем.

Посольство

Консульство Чешской Республики находится в десяти минутах пешком от вокзала, на улице Богдана Хмельницкого. По дороге к нему встречаешь Щорса на коне, антураж что надо. Отмечаешь, как в центре Киева дома просто облеплены мемориальными досками: в советские времена вывешивали своих героев, во времена незалежности снимать старых «живших и работавших» не стали, а лишь добавили своих. Получилось забавно, весьма весомо.

Возле консульства очереди гастарбайтеров – Западная Украина едет работать в Чехию. В чешском консульстве, как и везде в России, самый главный человек – дворник. Он построил всех: эти за анкетами, эти за номерками, эти сдавать анкеты, а эти получать визы. Ошалел, не ожидал. О такой проблеме мы как-то и не подумали. Сначала очередь за анкетой, затем заполняешь её, затем очередь за номерком. Через день сдаёшь анкету. Получить визу можно через полтора месяца. Перспективы отнюдь не радужные. Поездка в Прагу с самого начала была афёрой. Эта ситуация меня не устраивает. Начал теребить консульских работников. «Я – журналист, я еду на саммит. Давайте все это дело как-то побыстрее!» Сработало, оформили командировочную визу. Слава российской журналистике!

Кстати, чтобы собрать денег на визы, Нечаев долго носился со своим поношенным зимним пальто. Накануне сдачи документов ему удалось его продать.

The road to Prague

18-го вечером сажусь в первый поезд – «Киев – Львов». Лимонов чертовски прав: самое главное – это решиться сесть в поезд, а дальше всё пойдет по рельсам. Львов. Пять утра. Последний город перед рывком на Запад. Кассовый зал вокзала. Родина не дает расслабиться – подходят представители уголовного розыска, линейный отдел. Кто вы, да что. Куда едете, а что делаете во Львове? У государства всегда было много вопросов к своим гражданам. Смотрят паспорт, удостоверение журналиста, извиняются, уходят. Беру билет на поезд до Кракова, прошу самый дешевый. Подсунули спальный вагон. Понял это лишь тогда, когда прибыл поезд. Плевался далеко, ругался про себя (чтобы не привлекать внимание). В купе один. Принесли бельё и кофе с круассаном. Из сорока баксов осталось только десять. В вагоне не топят, зато много одеял (польский вагон фирмы «WARS». Символично). Из Кракова мне остался только один путь – на трассу. Поэтому всю дорогу в поезде спал – потом не придется. На границе выпил чай с круассаном (входит в стоимость билета). Украинские пограничники разобрали купе проводника по частям. Меня даже не шмонали. Они были сильно увлечены раскручиванием и закручиванием (бегали за отвёртками и ключами). По-моему, ничего не нашли, или проводник откупился. Паспортный контроль интересовал вопрос отсутствия моей шевелюры. Потряс их историей о трепанации черепа, ушли обескураженные. Польских пограничников я как-то не заметил. Они мне мило улыбнулись и прошли дальше. Спальный вагон – уважаемые люди.