Лина и Сергей Прокофьевы. История любви

Переписка с Мирой была веселой, озорной и нежной, Лина же делилась с мужем мрачными новостями и беспокоилась, как зловещие события отразятся на их жизни. Привычка Сергея отделываться общими фразами тревожила Лину, как никогда прежде. Казалось, связь между ними становится все более непрочной. С женой Сергей избегал искренних проявлений чувств – касалось ли это ее или общих знакомых. Из Кисловодска он прислал только одно серьезное письмо, в котором перечислил события последнего времени: внезапное исчезновение Мейерхольда, убийство Райх, реабилитация композитора Левона Атовмяна после необъяснимого ареста и приговор, вынесенный одному знакомому писателю, – тот получил шесть лет тюремного заключения за то, что якобы изнасиловал 12-летнюю девочку.

Сергей также писал о Гитлере и о войне, которая пока что гремела где-то далеко, в Европе. Однако при этом он сохранял тон равнодушного обозревателя, просто перечисляющего происходящие события. Он отметил мобилизацию в Великобритании, выразив удивление, что «британский лев не уследил за собственным хвостом», упомянул о вторжении нацистов в Польшу и разрушении городов, в которых когда-то побывал[395]. Мимоходом поинтересовавшись состоянием Лины, он справился о ее матери. Ольга все еще отдыхает на даче в пригороде Парижа? Далее Сергей вернулся к собственным делам и проблемам. Какой настрой во французской столице и будет ли мобилизован его французский представитель? Работает ли еще его издатель? Что с рукописью его концерта для виолончели?

Далее Сергей просто повторял то, что прочел в «Правде», не высказывая при этом собственного мнения. Вслед за журналистами он выражал надежду, что Италия не вступит в военные действия. Кроме того, он высказывал «уверенность», что «англичане уже сидят у ворот Рима с мешками золота»[396]. Вряд ли Сергей искренне верил всем этим прогнозам – скорее всего, он просто решил дистанцироваться от проблем.

Наконец, в постскриптуме к новостям дня, Сергей затронул очень серьезный вопрос. Он упомянул о новом советском законе, по которому Святослава призовут в армию уже через два года, в 17 лет. В Красной армии сын будет служить два года, в офицерском корпусе – три.

В сентябре Сергей вернулся в Москву раньше Лины; их переписка ограничивалась односложными телеграммами, в которых не было ничего, кроме времени прибытия поездов. Скоро стало ясно, что Сергей собирается продолжать отношения с Мирой. Поиск нового либретто стал поводом для встреч. Сергей, чтобы забыть о неприятностях, связанных с «Семеном Котко», под влиянием порыва решил сочинить другую оперу – юмористическую, безобидную и не связанную с политикой. Мира поддержала Прокофьева, предложив себя в качестве соавтора либретто.

Сергей всегда гордился, что пишет либретто своих опер сам, поэтому Лина была удивлена, когда он решил взять в соавторы ту, с которой случайно познакомился в Кисловодске. Мира предложила адаптировать «Дуэнью», написанную в XVIII веке пьесу Ричарда Бринсли Шеридана, и Сергей сразу согласился. Веселая история о любовных перипетиях подходила идеально. «Да ведь это – шампанское, из этого может выйти опера в стиле Моцарта, Россини!» – воскликнул он. Однако Лина сразу поняла, в чем дело, особенно когда прочла бездарные стихи Миры. Чем дальше продвигалась работа над оперой, тем чаще Мира звонила Сергею домой. Лина всякий раз отвечала, что мужа нет дома, и тогда Мира стала оставлять для него письма в почтовом ящике. Сергей отвечал, притворяясь, будто ничего особенного не происходит. «Она всего лишь девушка безобидная, которая хочет показать мне свои плохие стихи», – объяснял он Лине[397]. Когда поведение Миры угрожало выйти за рамки приличий, он, притворяясь расстроенным, неискренне просил, чтобы Лина помогла «избавиться от нее»[398].

Лина, не обсуждая впрямую его отношения с Мирой, позволила себе резкое замечание. «Что ж, действуй, встречайся с ней, – язвительно произнесла она. – Я не буду возражать; но это не значит, что ты должен жить с ней!»[399] Роман стал достоянием общественности, темой для сплетен. Лина чувствовала себя униженной и понимала, что не в состоянии контролировать собственную жизнь. В 1982 году в интервью Харви Саксу она сказала, что узнала о подробностях через знакомых. «Я рассказываю это не потому, что хочу причинить тебе боль, а чтобы ты успела что-то предпринять, пока не поздно», – сказала одна женщина. Лина печально ответила: «Я не знаю, что мне делать, – я же не могу избить ее или запретить ему встречаться с ней»[400]. Поняв, какими последствиями угрожает уход Сергея, Лина впала в депрессию.