Линдана и Вальмир

   Когда всѣ гости уѣхали, хозяйка надѣла большую маску, Линдана капотъ, Жеркуръ черную домину, и во второмъ часу пріѣхали въ маскарадъ. Морфиза съ обыкновенною своею живостію говорила со всѣми масками; но скоро одна голубая домина обратила на себя все ея вниманіе -- Морфиза подала ей руку, оставила товарищтей, и скрылась въ толпѣ. Линдана устала, сѣла и спросила у Жеркура, любитъ ли онъ то, что называютъ маскараднымъ умомъ. «Я люблю умъ ежедневной, отвѣчалъ онъ, и не могу терпѣть того, которой противенъ скромности и тихости, столь любезнымъ въ женщинѣ. Не говорю уже объ этомъ странномъ пискѣ, несносномъ для меня въ маскарадныхъ разговорахъ; такой голосъ сдѣлалъ бы и самыя любезныя слова непріятности» -- И такъ вы никогда не влюблялись въ маскарадѣ? -- «Напротивъ, я разлюбилъ въ немъ многихъ женщинъ, которыхъ находилъ въ свѣтѣ милыми.» -- Я никогда уже съ вами не поѣду въ маскарадъ. -- -- Это слово, сказанное съ величайшимъ простосердечіемъ (naïveté) тронуло Жеркура, хотя онъ притворно засмѣялся и оказалъ: «Вотъ дѣйствіе маски! вы, обыкновенно не любя ни надъ кѣмъ смѣяться, вздумали шутить надо мною!» -- Это шутка? -- «Не знаю; мнѣ извѣстно единственно то, что живо чувствовать дѣйствіе любезности есть иногда нещастіе.» -- Ахъ! я увѣрена, что излишняя чувствительность не потревожитъ никогда вашего спокойствія! «Естьли вы такъ думаете, то не перемѣните никогда вашихъ мыслей.» -- По чему же? -- «По тому что я никогда не вздумаю увѣрять васъ въ противномъ.» -- Конечно; что вамъ нужды! -- «Что мнѣ нужды? требуете ли отъ меня совершенной искренности? Я могу молчать; но никогда не скажу вамъ неправды; никогда не дозволю себѣ притворства» -- Это правда; надобно согласиться, что вы не любите притворяться. -- «Слѣдственно вы мнѣ повѣрите?» -- Всегда. -- «Какая польза?» -- Развѣ совершенная довѣренность для васъ ни что? -- «Ваша довѣренность? нѣтъ, я не требую ее. Что вы мнѣ скажете новаго? развѣ чувства ваши мнѣ неизвѣстны?» -- И такъ я напрасно буду желать дружбы вашей? -- «Совершенно напрасно!» -- Я не ожидала такого отвѣта. -- «Естьли будете меня спрашивать, то услышите еще много неожидаемаго.» -- Вы не хотите быть другомъ моимъ? -- «По крайней мѣрѣ не могу сдѣлаться имъ скоро; мнѣ надобно много, много времени; и можетъ быть никогда бы не успѣлъ въ этомъ намѣреніи. Дозволите ли спросишь, отъ чего вы краснѣетесь?» -- Какъ! по чему вы это знаете? -- «Не уже ли думаете, что эта несносная маска можетъ скрыть отъ меня лицо ваше? Нѣтъ, я вижу его.»...

   Въ сію минуту явилась Морфиза съ незнакомою своею маскою, осипнувъ отъ крику и хромая отъ усталости; она сѣла подлѣ Линданы, а незнакомецъ стоялъ передъ нею. «Я привела къ вамъ самую любезнѣйшую маску,» сказала Морфиза: «незнакомецъ наговорилъ мнѣ чудеса; я никакъ не могу узнашь его.» -- Не мудрено, сказалъ тихонько Жеркуръ Линданѣ: онъ рѣдко бываетъ въ хорошихъ домахъ, и Морфиза вѣрно никогда не встрѣчалась съ нимъ. Это Дюваль, глупецъ и нахалъ. -- Онъ еще не успѣлъ договорить, когда Морфиза начала упрашивать Линдану, чтобы она вступила въ разговоръ съ голубою доминою. «Это рѣдкой умъ,» примолвила Морфиза: «что слово, то эпиграмма,» Второй портретъ не могъ истребить въ мысляхъ Линданы впечатлѣній перваго. Сверхъ того, досадуя, что ей помѣшали говорить съ Жеркуроиъ, она совсѣмъ не расположена была слушать маскарадныхъ шутокъ. Дюваль, видавъ ее въ спектакляхъ, узналъ Линдану, не смотря на маску, и началъ осыпать ея красоту глупыми похвалами, которыя она приняла сухо. Онъ разсердился, вздумалъ говорить о Вальмировомъ путешествіи и шутить очень грубо. Линдана не удостоила его отвѣта. Дюваль продолжалъ. Тутъ Жеркуръ снялъ съ себя маску и взглянулъ на него сурово, не говоря ни слова. Это испугало Линдану. Пойдемъ-те, сказала она, и встала, взявъ Жеркура за руку, какъ будто бы для того, чтобы удержать его. Увидимся ли мы? спросилъ Дюваль у Жеркура, который, вмѣсто отвѣта, пожалъ его руку и отворотился. Линдана хотѣла ѣхать: Морфиза согласилась, будучи въ крайнемъ замѣшательствѣ отъ худаго успѣха своей голубой долины. Линдана досадовала и боялась; однакожь, не видя подлѣ себя Дюваля, успокоилась. Жеркуръ проводилъ ихъ до, кареты, и сказалъ, что уѣдетъ за ними же. Линдана худо провела ночь, и въ восемь часовъ утра послала человѣка къ Жеркуру, будто бы за книгами, которыя онъ обѣщалъ ей. Слуга возвратился съ отвѣтомъ, что Жеркуръ упалъ съ лошади и вывихнулъ себѣ ногу... «Боже мой!» воскликнула Линдана, залившись слезами: «онъ вѣрно раненъ на поединкѣ!...Что будетъ со мною?»....