Линейцы. Дилогия

Замыкала группу бдительная Таня, не спускающая глаз с кустов и перелесков, держа пистолеты под рукой, а конем управляя вообще без поводьев, только коленями. С другой стороны, ахалтекинцы хоть истеричны, капризны и себе на уме, однако же сообразительны, как ни одна другая порода, способны трезво оценивать опасность и принимать самостоятельные решения. На этого коня можно было положиться с закрытыми глазами, за своего всадника ахалтекинец может просто порвать любого врага! И не в фигуральном смысле…

Не будем размазывать сюжет тонким слоем Джорджа Мартина, на восемь книг с продолжением, а честно признаем, что уже через пару часов взмыленные всадники и ни капельки не уставшие скакуны добрались-таки до первых постов русского лагеря. Только ни один часовой не вышел им навстречу из кустарника с предупреждающим окриком «Стой, кто идет?».

– Свои, – запоздало крикнул Василий, понимая, что говорит с пустотой.

Нет, не с пелевинской, но эта была куда хуже, потому что совершенно безответна. Лагерь был здесь, шурале не обманул, но Конвой не стал тратить время и ушел по своему маршруту в сторону Тифлиса. Как известно, ждать и догонять дело безрадостное, но и других вариантов вроде как не предоставляется. Они просто опоздали, а как припомнил дед Ерошка, даже в Писании сказано: «Опоздунов нигде не любят!» Желающих оспаривать священные тексты тоже не нашлось.

– И от чо делать-то будем, дедуль?

– По коням.

– Энто понятно, – вновь подняла руку Татьяна. – Но от догоним мы их, слава богу, и чего скажем-то? Чо у нас тут сам великий князь, а у их неизвестно какой хрен собачий? Да нас тот же Бессонов, Ипполит чтоб его Дормидонтович, заарестует! А его приказа ослушаться никто не смеет.

– От куды ты лезешь-то в мужские дела, внученька? Энто вопросы дипломатии, они бабскому уму нипочем не подъемные…

– А я как раз таки согласен с девушкой, – подал голос Барлога.

– Взаимнейше, – на гусарский манер девятнадцатого века поддержал друга Заур. – Нас возьмут под стражу, мальчика отправят в карательную психиатрию, а кто бы там ни заменил его на посту наместника Кавказа, этот гад добьется своих целей! Каких конкретно, мы не знаем, но ведь добьется же…

Старый казак, быть может, впервые вдруг осознал, каково оставаться одному против всех. И не в плане физического противостояния, а именно, как человек, отодвинутый на обочину. То есть прости, но ты в таком возрасте, когда твое мнение об окружающем мире не так уж интересно молодежи, как тебе хотелось бы. Суровый жизненный опыт частенько уступает горячему азарту юности.

И да, как бы ни были уважаемы советы стариков в казачьей среде, допустим, ту же революцию они не остановили, как не сумели консолидировать все казачество России идти на смерть за царя-батюшку! Возможно, первые шажочки в этом черном деле произвели именно Заур с Васей, плюс неуверенная в своем же будущем красавица Татьяна…

– А и от прости Господи боже, Иисусе Христе, дела мои грешные, – привычно от плеча до плеча перекрестился дед Ерошка. – Да тока что ж вы-то предлагаете, хлопчики?

Ну-у, тут вариантов было много. И один и другой гость из будущего накидали гору своих идей и предложений, среди которых были как абсолютно фантастические, так и совершенно реальные моменты. Не будем перечислять их все. Во-первых, долго, во-вторых, бессмысленно, ну и в-третьих, нам ведь важно лишь то, что было принято к исполнению, а не к сведению? Итак…

…Зевающая Владычица вдруг чудом не вывернула себе челюсть, поймав себя же на мысли, что она совершенно запуталась в собственных планах. По идее надо было все записывать, но работа с документами так скучна и однообразна, что от нее сводило желудок. Хотя проблемы с желудком могли быть и на нервной почве.

– Кто бы напомнил, я сегодня Верховная или Госпожа?

Почему-то этот вопрос казался ей важным, хотя, несомненно, были вещи и заслуживающие большего внимания. Вчера ей доложили, что переговоры старейшин примитивных, местных племен с гор прошли успешно. Они поверили двум Высшим и готовы отдать всю «черную кровь» своей территории в обмен на военную помощь в борьбе с ненавистными русскими. Работорговля должна процветать, войны не должны прекращаться, все остальное – свобода, честь, традиции – красивые слова.