Линейцы. Дилогия

Во первых строках письма шлю тебе привет!.. Откуда это оно и с чего вдруг всплыло в ее памяти, вряд ли кто бы мог объяснить. Возможно, стоило бы задуматься о том, что именно она выпила из той тоненькой колбы, но любые мыслительные процессы почему-то давались с болью и трудом. Анунаки, как мужчины, разруливали подобные моменты намного проще.

– Чё вы мне налили, т-твари?

Вопрос остался без ответа.

– Я ж тут всех вас… Ка-азню! Или нет, или типа, награжу… не п-помню.

Даже в этом провокационном моменте у всего экипажа хватило ума промолчать.

– Ладно… – Верховная задумалась на несколько минут, вспоминая, что ей таки вытирали пьяную пену с губ, ее поворачивали на бок, чтоб она не захлебнулась, ей делали искусственное дыхание длинным языком глубоко в рот, а значит, казнить всех членок экипажа массово было бы неразумно. Во всех смыслах.

Должен же кто-то вести корабль. Это у анунаков можно было положиться на «автопилот», но нунгалиане не доверяли этой схеме, поскольку там не было самого общепринятого понятия «автопилотка». О чем еще можно было говорить с этими тупыми мужланами? Практически ни о чем…

– Кто готов к продолжению полета?

В ответ от всет служб корабля пришло честное и нелицеприятное «ой, ну я подумаю…»

Госпожа бы, наверное, поубивала бы всех на месте или охренела там же, с той же целью, но без тех же возможностей, поскольку…

– Я никого не осуждаю. Сама такая, чо теперь… Но вы-то обязаны служить, как… как эти! Не помню кто, однако это символ эпохи, гордость мира! И вот еще…

Все каналы на минуту замолчали.

– Как женщина женщин, я всегда вас понимаю! Прощаю и люблю!

К сожалению, не все поняли месседж Госпожи правильно. Большинство вдруг решило, что им все позволено, что сам их пол уравнивает их в правах и обязанностях с Верховной.

А далее пошли все те проблемки, что казались мелкими, но неожиданно выросли до глобальных размеров.

– Я вас всех убью!

– Но за что?

– Вы еще спрашиваете?

– Мы уточняем, Госпожа…

– За всё!

– Это логично.

Собственно, на этом конструктивный диалог и заканчивался. Все сестры, выпившие хотя бы по тридцать граммов (а были те, кто и по пятьдесят, на ста граммах уже сдохли бы!), прекрасно отдавали себе отчет, что служить кому бы то ни было прямо сейчас они ни разу не в настроении. И не в состоянии, кстати. Значит, остаются лишь прежние домовладельцы. Если, конечно, так можно выразиться…

А у остальных наших героев ситуация клеилась абсолютно по другому сценарию.

Ну уж тут сами понимаете, как…