Линга Шарира. Третье возрождение Феникса

Ерохин отложил прочитанный лист в сторону, и посмотрел на Самохвалова.

— Ну, что скажешь?

— Не знаю, — пожал плечами Ерохин, — я не следователь. Да и время было такое. Заказные убийства. Разгул преступности. Беспредел!

— Чушь! — Самохвалов отставил в сторону коньяк, встал и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате.

— По крайней мере, — наконец сказал он, — половина случаев выглядит крайне подозрительно. А если рассматривать с позиции: кто именно умер, и кого посадили на его место? Тогда становится ясно, что потери просто невосполнимые! Кто-то целенаправленно и методично уничтожает высшее военное руководство. Уничтожает профессионалов, с боевым опытом и заслугами. Тем самым подрывая обороноспособность нашей страны. Понимаешь, Ерохин? И это только одна страница.

Он подошел к столу, за которым сидел капитан, схватил папку и сунул ее Ерохину.

— А у меня здесь несколько сотен листов этого дерьма! Руководители регионов, бизнесмены, политики, банкиры. Это передел собственности, Ерохин. Тут пятидесяти лет будет мало, чтобы разобраться, кто, кого и за что убил?

— Василий Петрович, мы-то тут причем?

— А притом, Ерохин, — полковник снова сел в кресло и взял бокал с коньяком. Руки заметно подрагивали.

— А притом, Ерохин, — повторил он, — у нас нет гарантий, что это дело рук местных бандитов. И мы обязаны перестраховаться на случай возможного, — он поднял бокал, салютуя Ерохину, — вмешательства иностранных разведок. Необъяснимые случаи — это как раз по нашей части. Нам поручено защищать страну, ее граждан, и нашего гаранта конституции. И мы будем их защищать! Будем обеспечивать спокойный сон наших граждан.

Как? — хотел спросить капитан, но вовремя прикусил язык.

Россия. Московская обл. г Элекстросталь. 6 февраля. 2003 г. 11:47

Психиатрическая больница.

— Яна, — представился он, и вдруг заканючил, — хочу шоколадку.

Ерохин хмыкнул, расписался в документах. На секунду задумался, но потом решительно протянул руку.

— Пошли со мной.

— Куда? — противным гнусавым голосом запротестовала Яна.

— Узнаешь, — пообещал Ерохин.

Они вышли из больничного корпуса и бодро зашагали по асфальтированной дорожке. Мимо два опухших санитара толкали каталку, накрытую белой больничной простыней. Под простынею явно лежало тело. Ерохин отвернулся и встретился взглядом с Яной. Что-то неуловимо изменилось в зрачках шизофреника.

— Ты кто? — вдруг сипло спросил тот, вырывая руку.

— Меня зовут Петр Яковлевич, — повторно представился Ерохин.

— И чего тебе от меня надо?

— Вы сейчас проследуете со мной.

— И куда я проследую?

— В военный госпиталь, — не стал лукавить капитан.

Больной успокоился и замолчал, озадаченно оглядываясь вокруг. Внимательно посмотрел вслед санитарам.

— Еще одного жмура покатили, — сказал он, откашливаясь, — второй за сегодня. Чего они дохнут?

Ерохин пожал плечами:

— Разные могут быть причины. У кого-то давление. У кого-то рак.

— Дурак, — в рифму сказала Яна.

Ерохин вздрогнул и обернулся. Столь быстрое перевоплощение его реально напугало. Как прикажете общаться с человеком, если он меняет личину каждые две — три минуты.

— Ты еще помнишь, кто я? — спросил он.

— Мужик, который обещал мне шоколадку.

— Вообще-то я тебе ничего не обещал, — Ерохин хотел добавить слово «девочка» и не смог.

— Нет, обещал, — топнула ножкой Яна.

— Нет, не обещал, — парировал Ерохин, — это ты просила, а я ничего не ответил.

— Молчание — знак согласия.

Ерохин хмыкнул. Собственно говоря, почему бы и нет. Как раз проходили мимо киоска, где полно всякой ерунды. Капитан достал кошелек, отсчитал мелочь, взял протянутый сникерс. Сунул Яне.

— Держи, попрошайка.

Та быстро выхватила сладость и принялась лихорадочно срывать обертку.

— Что нужно сказать дяде?

— Что он педофил, — гоготнул проходящий мимо санитар, один из тех двоих, что совсем недавно катили жмурика.

— Спасибо! — жеманничая, ответила Яна.

— Ну, вот и ладно, вроде бы договорились, — подытожил Ерохин и злобно стрельнул взглядом в сторону санитара.

— И о чем мы договорились? — спросила Яна.

— Что ты по-е-дешь со мно-ой, — раздельно произнес Ерохин, делая нажим на каждом слоге.

— И за-чем? — в тон ему продолжала допрос Яна.

— Мы по-е-дем к дя-де док-то-ру, в во-енный го-спи-таль, — чуть ли не по слогам пояснил Ерохин.

— У тебя головка бо-бо? — обычным голосом спросила Яна.

— Нет, с чего ты взяла? — удивился Ерохин, тоже перестав кривляться.

— А почему тогда ты со мной сюсюкаешь?

— Я? — в свою очередь поразился Ерохин.

— Ты, — обиженно буркнула Яна, — тебе разве не объяснили, что мне уже не пять лет, а двенадцать.

— Для двенадцати лет ты слишком нахально клянчишь шоколадки, — засмеялся Ерохин.

— А ты слишком профессионально соблазняешь несовершеннолетних девочек. Чувствуется немалый опыт.

— Это откуда, интересно, у двенадцатилетней взялись такие познания?

— Сорока на ушко нашептала.

— Ну-ну, — неопределенно буркнул Ерохин.

Некоторое время шли молча. Покинули больничный двор, приблизились к военному уазику.