Лингвистические детективы

Нигде я ничего не внемлю (= «слышу». – Н. Ш.),
Кромеревущия

волны…

(Г. Р. Державин. Водопад)

В прекрасный майский день,
В час (= «время». – Н. Ш.) ясныя

погоды…

(Г Р Державин. Прогулка в Сарском Селе)

Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя

неволиДалекое светлое небо к себе?..

(В. А. Жуковский. Море)

Ах! Когда б я прежде знала,
Что любовь родит беды (= «беды». – Н. Ш.)
Веселясь бы не встречала
Полуночныя

звезды.

(И. И. Дмитриев. Песня)

О сладость тайныя

мечты!Там, там, за синей далью,
Твой ангел, дева красоты
Одна с своей печалью.

(В А Жуковский Певец во стане русских воинов)

Спущусь на берега пологие Двины
С твоей гитарой сладкогласной:
Коснусь волшебныя

струны,Коснусь… и нимфы…
сойдут услышать голос мой.

(К. Н. Батюшков. Послание графу Вильегорскому)

Вчера еще стенал (= «стонал». – Н.

Ш.) надонемевшим садом
Ветр скучной осени, и влажные пары
Стояли над челом угрюмыя горы…

(Там же)

Не изменю тебе воспоминаньем тайным,
Весны роскошныя

смиренная сестра (= «зима». – Н. Ш..),О сердца моего любимая пора!
(П. А. Вяземский. Первый снег)
О, Лила! вянут розы Минутныя любви…

(А С Пушкин Фавн и пастушка)

Где ток уединенный
Сребристыя

волны…

(А С Пушкин К Делии)

Во всех отмеченных прилагательных женского рода (а он легко устанавливается по соответствующему роду определяемых существительных) мы наблюдаем неизвестное уже нам окончание – ыя (-ия). Это странное окончание – ыя (-ия) является окончанием родительного падежа единственного числа в церковнославянском языке. Оно синонимично единственному сейчас у прилагательных женского рода окончанию– ой (-ей).

Сочетания ревущая волны, ясныя погоды, земныя неволи, полуночныя звезды, тайныя мечты, волшебныя струны, уг-рюмыя горы, весны роскошныя, минутныя любви, сребристыя волны, милыя мечты равны, таким образом, современным сочетаниям: ревущей волны, ясной погоды, земной неволи, полуночной звезды, тайной мечты, волшебной струны, угрюмой горы, весны роскошной, минутной любви, серебристой волны, милой мечты.

Формы на – ыя (-ия) по своему происхождению являются церковнославянскими и всегда встречаются только в книжной речи. В устной речи употребляются только исконно русские формы на – ой (-ей), которые возникли из более старых ок (ок). Уже в начале XIX в. окончание – ыя (-ия) даже в письменной речи было архаическим. Спрашивается: почему же оно, несмотря на это, поэтами все-таки изредка употребляется?

Однозначного ответа на поставленный вопрос дать нельзя. И вот почему. Дело в том, что это окончание может использоваться поэтами по разным причинам.

Чаще всего форма на – ыя (-ия) используется ими в качестве одной из поэтических вольностей. Ведь– ыя (-ия) вместо – ой (-ей) давало в распоряжение стихотворцев лишний слог, что в версификационном отношении было совсем не лишним, позволяло сделать строчку как определенную метрическую структуру.

В таких случаях эти формы родительного падежа единственного числа прилагательных женского рода используются поэтами потому, что они… разрешались, допускались как возможные варианты обиходных и привычных на – ой (-ей). Так же как, например, произношение F как [’э], а не [’о].

Однако формы на– ыя (-ия) могут использоваться и по другим причинам. Иногда они выступают в художественном тексте как одно из стилеобразующих средств языка. У настоящих художников слова устаревшие морфологические явления при этом находятся в полном согласии с другими (прежде всего, конечно, с лексическими и фразеологическими) явлениями языка. Такими стилистически мотивированными формами с окончанием – ыя (-ия) являются, например, у зрелого Пушкина прилагательные мудрыя (= «мудрой») и зеленыя (= «зеленой»).

В стихотворении «Пророк» Пушкин использует форму мудрыя: