Линии на руке 2

Из здания выходили очень осторожно. Вслушиваясь, вглядываясь в синие просторы зоны, пытаясь найти опасность, но, к счастью, вокруг не было никого. Тишина и безмятежность. Антон, как и вчера, помолился, вытащив амулет, взглянул на небо и, не увидев там дурных предзнаменований, бодро пошагал на север.

До фиолетовой зоны пришлось идти около часа, и за это время нам, так и не встретилась ни одна тварь, чему мы все только обрадовались. Лишь один раз где-то в отдалении послышались крики, сопровождаемые чередой выстрелов, но опасности это не несло — слишком велико было расстояние.

Наконец впереди показалась темная полоска фиолетовой зоны. Если не вспоминать стартовую деревню, то бывать в подобных землях мне еще не приходилось, так что я понятия не имел, как она выглядит.

Лучше бы и дальше не знал. Мрачная, и даже пугающая своей неестественностью территория предстала перед нами. По идее, здесь начинался пригород Полиса, но он кардинально отличался от того, где нам с Машей уже приходилось бродить. Фиолетовая зона будто художник со своим извращенным взглядом на мир переработала это место, придав ему крайне нелицеприятный вид. Дома, полностью потеряли изначальный цвет, покрывшись темным налетом. Исказились деревья. Их ветки были настолько тонкими и изломанными, что больше походили на проволоку, а ствол грозил переломиться от любого дуновения ветра. Здесь даже трава изменилась — из земли торчали какие-то черные иголки, тонкие и очень хрупкие на вид.

Прав был Зыков. Фиолетовая зона — это филиал какого-то другого мира или измерения.

Наступать на острую, как иголки, траву очень не хотелось. Казалось, стоит только коснуться ее, как растения тут же начнут оплетать твои ноги или в лучшем случае проткнут подошву ботинок, но нет, последовав примеру Антона, я сделал шаг вперед и словно наступил на вату — трава смялась, но тут же выпрямилась позади, приняв прежнюю форму. Маша, кстати, попыталась нарвать немного растительности для более детального осмотра, но как-то у нее не особо получилось — трава оказалась очень прочной.

По этой прелестной территории нам предстояло идти не так уж много. Впереди ждали четыре километра заброшенных зданий, разрушенных избушек и пустующих гаражей с редкими колымагами внутри. Прелестное местечко, где в любой момент можно нарваться на крайне опасную тварь. Чего только приснопамятная сколопендра стоит, а ведь она далеко не самый сильный монстр здесь. Так что сейчас наше главное оружие — скрытность и внимательность, потому как ничего другого противопоставить фиолетовой зоне мы не могли.

За спиной осталось около километра пути, когда Зыков вдруг заставил нас остановиться. Не знаю, что привлекло его внимание, но выглядел мужчина крайне напряженным.

По мне, так пустырь, заваленный кирпичом и прочим хламом, ничем не отличался от того, по которому мы шли несколько минут назад.

— Мимик. — Антон шепотом ответил на наши вопросительные взгляды, — Вон, видишь фундамент торчит? Там он.

— Уверен? — так же тихо спросил я.

— Абсолютно. У меня зрение на пятьдесят процентов прокачано, я, блин, мог бы художником-цветокорректором работать. Присмотритесь, пятно на дорожке немного другого оттенка, более темное что ли.

Ничего такого я не заметил, но спорить не видел смысла, даже если Зыкову показалось, ну его к лешему проверять, что там за оттенки на дороге. Мимик ли это или просто свет, отраженный от стен, падает как-то не так — без разницы. На всякий случай опасный участок лучше обойти.

Следующим примечательным местом стал повисший в воздухе гараж. Обычная железная ракушка. В таких, еще наши деды хранили свои потрепанные ласточки, произведенные советским автопромом. Четыре стены из тонколистового металла, двускатная крыша — ничего необычного, если бы не прослойка воздуха под днищем гаража. Сантиметров десять, не больше, но выглядело это очень странно, особенно в антураже фиолетовой зоны.

— А вон там зыбун, — Зыков все так же шепотом привлек наше внимание.

Антон указывал на небольшую, около трех метров в диаметре, проплешину, четко выделяющуюся на фоне травы. Такое чувство, будто в центре этой поляны поставили кол, привязали к нему козу, и она выела все, до куда дотянулась.

— Если ночью сослепу туда вляпаешься, то выбраться уже невозможно, как насосом затягивает. Паршивая смерть — задыхаешься, считай, не сразу. Так что проще пулю в висок, чем это терпеть.

— Твари в нем тоже дохнут? — тихо спросила Маша.

— Должны, — пожал плечами Зыков, — но ты еще попробуй туда заманить кого-нибудь. Той же сколопендре, наверное, вообще пофиг — длинная она слишком.

Чем сильнее мы углублялись в фиолетовую зону, тем больше становилось аномалий. Гудел, будто рассерженный пчелиный улей, смерч, застывший на месте; перегородило дорогу непонятное дерево, чьи корни просвечивали сквозь дерн; поражало воображение здание с полупрозрачными стенами, сквозь которые можно было увидеть мебель.