Линия ночи

Вампиры унесли тело и Изначальный, видимо решив, что его присутствие будет тяготить нас, последовал за ними. В дверях он столкнулся с возвращавшимся Торном. Князь почтительно уступил ему дорогу.

Возвращается, наверное, в свой схрон – там-то поспокойнее будет!

Я попытался определить, на каком это языке звучало это, с позволения сказать, пророчество, – какое-никакое подобие рифмы все-таки есть, но мальчишка задумчиво смотрел на закованного в серую пену Гарри, и мысли мои приняли другое направление.

– Что с позвоночником? – шепотом спросил я, наклоняясь к оттопыренному уху. – Совсем туго?

– Перебит полностью… И несколько позвонков раздроблено. – Мальчишка вздохнул. – Впрочем, это уже не важно… И без того дело плохо…

– Что, нет сил вылечить его?

Дайрон покачал головой.

– Хуже. Силы есть, нет уверенности…

– Уточни, – осторожно сказал я.

Мальчишка с тоской посмотрел мне в глаза.

– Я боюсь его потерять, и боюсь, что оставить его в живых будет куда хуже! – мысленно сказал он. Слова объемно звучали в голове, словно через стереонаушники. Ничего странного не было, просто никто не слышал Дайрона, кроме меня. Он просто говорил, не раскрывая рта.

Чтобы скрыть растерянность, я засунул руки в карманы. Потом, чувствуя всю глупость ситуации, вытянул их и вопросительно посмотрел на Дайрона.

Тот кивнул.

– Это из-за тех… близнецов?

– Именно так.

– Но… – промямлил я, – что-то же можно сделать… Это же… Ну, я не знаю… В конце концов, можно же оставить вопрос в подвешенном состоянии – реанимации там, капельницы всякие, кома… О Господи, что я несу!!!

Мальчишка вздохнул.

– Да, пожалуй… А еще мне ненавистна мысль, что я не в силах помочь своим…

Он не договорил.

Своим – кому? Близким, друзьям?

Или знакомым помощникам?

Я посмотрел на остатки кровавой лужи, неторопливо таявшие в пасти странного, похожего на автомобильный пылесос, приспособления. На дегустацию Изначальному?

– Однако, мы теряем время! – решительно сказал мальчишка, и подошел к Гарри.

Тот неподвижно лежал в окаменевшей пене, словно замершая в гнезде птица. Бледное-бледное лицо без кровинки и черные горящие глаза. Сидевшая на коленях Марго сумрачно посмотрела на нас.

Дайрон поднял глаза на Торна и раздельно произнес:

– Обеспечить уход. Лучший.

Торн наклонил голову.

Какие-то мужики сноровисто просунули под лежавшего множество тонких, чуть толще вязальных спиц трубочек, соединили их друг с другом посредством прямоугольной рамы, к которой подсоединили шланг, другим концом входящий в баллон необычной треугольной формы.

Гарри молча терпел, изредка прикрывая веки, когда вампиры неловко касались его.

Молчаливый парень моих лет повернул кран, и трубки стали покрываться густым, напоминающим изморозь, голубоватым налетом.

Через минуту Гарри лежал в голубом прямоугольнике.

Еще через минуту покрытие затвердело и четыре вампира словно на носилках, подняли Гарри вверх. Благодаря своеобразной опалубке конструкция держалась намертво.

Носилки водрузили на тележку и покатили к двери.

Маргарита вопросительно глянула на мальчишку. Тот едва заметно покачал головой.

– Нам всем нужно отдохнуть, – бесцветным голосом сказал он.

Я отвел мальчишку в сторону, и стараясь не думать о том, настоящем Дайроне, крепко взял его за руку.

– Может, хотя бы раз в жизни снизойдешь до ответа, и соизволишь рассказать, что с этими близнецами не так? Ты что, знаешь кого-то из них? Лично?

Мальчишка заколебался – это явно было видно по его лицу, и наконец, словно решившись, внимательно посмотрел мне в глаза.

Голова закружилась и я сперва услышал ленивый шум прибоя, редкие, пронзительные крики чаек, а затем, словно наяву, увидел у своих ног сине-зеленые воды океана.

IX

Восемью днями ранее

Я стою на берегу, с интересом изучая видимую часть раскинувшейся передо мною бескрайней водной глади. Чувствуй я запахи, и вкус соли на губах, возможно, картина впечатлений получилась бы более насыщенной.

Но сейчас не время сентиментальности.

Я жду лодку. Или катер. Любое судно, могущее держаться на плаву, чтобы перевезти меня. Туда. На остров.

В том, что это будет на острове, я не сомневаюсь. Слишком уж много создано барьеров, так почему бы к ним не добавить еще один?

Просторный балахон, в который я облачен, не стесняет движений и надежно предохраняет от лучей заходящего солнца. В опущенном на грудь капюшоне имеются прорези для глаз, что, несомненно, показалось бы неоспоримым преимуществом иному человеку; но выбери я облик Посвященного Часам или Дням, пришлось бы лишиться и этой совершенно бесполезной детали…

В неподвижности есть своя прелесть: ты словно являешься сторонним наблюдателем, безучастным свидетелем окружающей жизни – суеты, живущей своими, никому не ведомыми законами.

Отличный повод в который раз задуматься о вечности.

Я стою, замерев, уже около сорока минут, явившись точно в назначенное время. Однако встречающие не торопятся.

Неужто именно сегодня их осторожность превзошла цель, и я жду напрасно?

Нет, говорит голос внутри меня, нужно ждать.

И я жду.