Линия огня

Он неловко черпанул ладонью грязи возле своего живота, начал неуклюже поднимать руку к глазам, и следом за ней потянулось с земли что-то длинное, узловатое… Стоявший рядом и державший его под прицелом Вова вдруг выронил автомат, вскинул ко рту собственную ладонь, шагнул в сторону, согнулся пополам, и его неудержимо вырвало.

– Это что - мои кишки? - снова удивился Ковригин. - Надо же, какой внезапный поворот сюжета…

Я молча стоял над ним, не в силах продолжать допрос. Скользнул по нему лучом фонарика ближе к ногам. Да, зрелище было категорически неаппетитное. Химеры разорвали его почти надвое. Внутренности Ковригина из чудовищно рассеченной брюшной полости были вывалены прямо в лужу и перемешаны с жидкой грязью.

– Не чувствую боли, - пожаловался Ковригин, глядя на меня. - Когда меня драли, было… ослепительно больно… А сейчас только зуд и… тепло внизу живота. Печет… - Он вдруг судорожно хватанул воздуху широко раскрытым ртом, и из угла рта потекла проворная струйка. - Это ведь… внутреннее кровотечение, верно?… - Речь его становилась все более бессвязной, он уже с трудом ворочал языком. - Черт, вот… вот это прикол… - Он закашлялся, неловко разбрызгивая кровь.

– Добей его, Хемуль, - хрипло проговорил Вова, утирая рот тыльной стороной ладони. - Это… Так не надо!

– Ковригин, - громко и четко произнес я и, дождавшись, когда затуманившиеся глаза темного снова обратятся в мою сторону, задал все тот же вопрос: - Кто заказчик, Ковригин? Кто распорядился украсть Динку?…

– Хозяева, - проговорил Ковригин, вновь бездумно зачерпывая грязь возле своей зияющей раны. - Не знал? Хозяева… попросили… приказали… - Он вдруг застонал: похоже, его начинало попускать. Адреналин, в огромном количестве выброшенный в кровь во время боя с химерами, уже был в основном переработан, сейчас полумутанта вдарит как следует. Не надо даже пытать - достаточно просто не давать инъектор с обезболивающим. Очень практично.

– Кто заказал Динку? - торопливо рявкнул я, схватив Ковригина за грудки и приподняв над землей. Он мучительно захрипел - непереносимая боль понемногу начинала ввинчиваться ему во внутренности. - Кому вы должны были ее передать? Ублюдок, я ведь не дам тебе подохнуть, пока не скажешь мне…

– Хемуль, хватит! - жалобно проговорил Вова. - Не надо…

Взгляд умирающего стремительно терял осмысленность.

– «Монолит», - пробормотал он, захлебываясь в собственной крови, - «Монолит»… А-а-а-а!!! - Его тело вдруг выгнулось дугой, правая нога начала судорожно и неестественно колотиться об землю. - Отпусти! Отпусти!…

– «Монолит»! - Я отпустил его, и он снова упал на спину, корчась от боли. - Ну? Кто конкретно? Где именно?…

Нечеловеческая боль окончательно скрутила Ковригина. Похоже, это уже была агония. Но я все еще надеялся выбить из него хоть какие-нибудь сведения.

– «Монолит», Ковригин! Кто вышел на вас от «Монолита»?

– Мо… нолит? Какой… монолит? - На мгновение глаза Ковригина прояснились. - Ме… Меч… - прошептал он.

– Какой меч?! - Я снова схватил его за грудки, вызвав новый мученический вопль. - Что еще за меч?! Ну же, ублюдок…

Близкий одиночный выстрел ударил меня по барабанным перепонкам, по лицу хлестнуло горячим, и я молниеносно откатился в сторону. Мгновенной подсечкой сбил с ног Вову, стоявшего над трупом Ковригина с дымящимся автоматом, выбил из рук оружие, повалил на землю. Он попытался вскочить, но я одним ударом отправил его в нокдаун. Оглушенный Вова начал отползать, шустро отталкиваясь каблуками и локтями, я решительно шагал за ним, пытаясь выбрать позицию поудобнее, чтобы от души въехать ему ботинком в почку.

Внезапно меня толкнул в грудь тугой поток теплого воздуха. В этой стороне располагалась большая птичья карусель, я обратил на нее внимание еще до начала боя. Попавшего в зону ее действия Вову поволокло по траве, приподняло над землей. В свете фонаря, который направил на нас Муха, блеснули вытаращенные глаза отмычки и перекошенный в ужасе рот. Карусель начала закручиваться прямо с места и довольно быстро. Я едва успел ухватить головастика за ногу и изо всех сил дернуть на себя, раз и другой - аномалия никак не хотела отпускать свою жертву. Несколько мгновений мы с каруселью боролись за Вову на равных, наконец она с явным сожалением выпустила его, напоследок обдав нас струей нестерпимо горячего воздуха, и мы с ним покатились по мокрой траве. Я тут же встал, на всякий случай оттащил мальца еще метра на полтора - он только хлопал глазами и потрясенно шмыгал, - потом наклонился к нему и сгреб куртку у него на груди в кулак:

– Больше так не делай, ладно? Потому что в следующий раз я огорчусь еще сильнее и не стану вытаскивать тебя из карусели, чертов идиот!

Оставив ошарашенного отмычку приходить в себя, я утер лицо рукавом и вернулся к Динке, над которой хлопотал Борода.

– Как она? - озабоченно спросил я.